28.11.14. Заметка-интервью от Андрея Краснощекова.
Мне
довелось слышать про добровольцев-европейцев, воюющих за ополчение, ещё
будучи в Донбассе. Но пересечься с ними в Донецке или на фронте не
получилось. Зато удалось в центре Москвы. На станции метро меня ожидали
двое мужчин в военных куртках, у одного из них, назвавшегося Жан-Пьером,
решившего скрывать своё лицо от съемки, была георгиевская лента на
плече. Он провёл в Донецке лишь несколько дней и пока не считает себя
солдатом. Жан-Пьер рассказал, что имеет русское происхождение, но
родился и вырос во Франции. С ним был Виктор Лента (Victor Lenta) в
камуфляжной зимней куртке, одетой поверх тельняшки. Он - тот самый
харизматичный и улыбчивый француз колумбийского происхождения,
предстающий на многих фото с большими усами и снайперской винтовкой.
Виктор - не просто неформальный лидер группы
«воинов-интернационалистов», но и полевой командир. Именно с ним и
завязался основной разговор.
"ВСЕ МЫ СЧИТАЕМ СЕБЯ НЕ ТОЛЬКО ДОБРОВОЛЬЦАМИ, НО И РЕВОЛЮЦИОНЕРАМИ"
Андрей
Бородулин: Как вы предпочитаете, чтобы вас называли и какие
формулировки, напротив, используются в медиа, но вам неприятны?
Виктор:
В России меня часто зовут «Пуаро», из-за усов, меня это не смущает
(смеётся). На войне меня нередко зовут «Командир» (Commandant). Я же не
против, чтобы меня звали просто по имени: Виктор.
Что же касается
моей группы, то мы предпочитаем зваться добровольцами. Я не люблю
термин «сепаратист», по-моему - он носит исключительно негативный
оттенок. Те, кто сражаются за Донбасс - это защитники своей земли, а
подлинные сепаратисты - это украинская армия, пытающаяся отделить
население этой земли от России, с которой жители Донбасса связаны
геополитически и исторически.
Андрей Бородулин: В какой момент вы узнали о кризисе в Украине и когда решили туда отправиться?
Виктор:
Начал интересоваться, как только возникли события на площади Майдан,
эта лживая революция. Для меня очевидно, что Майдан - типичная «цветная»
революция, устроенная по теории Джина Шарпа, по концепции, ставящей
задачу дестабилизировать и свергать режимы, неудобные НАТО и США.
Как
только я увидел, что жители Донбасса начинают вооружаться для отпора
установившейся в Киеве власти, то принял решение отправиться в этот
регион. Вместе с соратниками мы стали обсуждать этот план ещё в апреле и
приняли окончательное решение в мае. Прибыли на место в июне. Таким
образом, два месяца ушло на подготовку.
Андрей Бородулин: Вы были ранее знакомы с теми, с кем отправились в эту поездку? Вместе принадлежите к какому-то движению?
Виктор:
Мы все члены организации, которую я создал в январе 2014 года в
Белграде. Она называется "Континентальный союз". Все мы считаем себя не
только добровольцами, но и революционерами.
"Континентальный союз" -
это геополитическое движение, во многом опирающееся на труды Александра
Дугина и на соответствующие принципы сопротивления.
У нашей
организации есть три главных концепта: геополитический, провозглашающий
поддержку многополярного мира, антимондиализм, защита традиционных
ценностей - семейных, цивилизационных. И третье: это революционные цели,
где революция является подлинно народной, направленной против мировой
олигархии.
Андрей Бородулин: То есть, революция против капитализма?
Виктор: Да, именно так.
Сейчас
много говорят об итогах Второй мировой войны, о том, что «демократия
победила фашизм». Но в послевоенном мире победила не демократия, не
свобода, в итоге верх взял капитализм, который - не меньшее зло, чем
фашизм.
Андрей Бородулин: И все французы, кто приехал с вами, они тех же взглядов?
Виктор: Да, и более того: они уже давно были «политическими солдатами», у себя во Франции.
"ВОЙНА В УКРАИНЕ - НЕ ЭТНИЧЕСКАЯ"
Андрей
Бородулин: На мой взгляд, мы сейчас в Донбассе наблюдаем в некоторым
смысле «войну национализмов»: национализма украинского и национализма
русского, если говорить мягче: русской идентичности. Не кажется ли вам
парадоксальным, что вы - соучастники этого противостояния?
Виктор:
К сожалению, есть националистический фактор в этой войне. Украинские
националисты - безоговорочные русофобы. Программы «Правого сектора»,
«Свободы» - шовинистические, расистские по своей сути. Их участники -
добровольные бойцы на войне против русского мира.
Андрей Бородулин: Но вторая сторона этого конфликта - они настроены антиукраински, у них есть в некоторой степени украинофобия…
Виктор:
Нет, я не заметил, что у воинов Донбасса есть такого рода неприязнь к
противнику. Многие из них имеют украинские паспорта и даже называют себя
украинцами. Они сражаются не против Украины или украинцев, а против
украинской армии, подчиняющейся олигархам.
Нужно понимать, что
это не этническое противостояние. Весь конфликт на Украине запущен
Западом, НАТО, Евросоюзом для дестабилизации России. Может быть, для
кого-то из украинских националистов - это межэтническая война, вот
только для ЕС, Запада - это возможность прибрать к рукам землю Донбасса.
Это часть большой войны, которая уже давно ведётся и разгорается.
Бывшая Югославия, Сирия, Ливия, теперь Украина - все эти страны
расшатываются в интересах Западного мира.
Жан-Пьер: Андрей, а
можно мы с Виктором тебе зададим вопрос? Почему ты считаешь, что русские
и украинцы - это разные этнические группы?
Андрей Бородулин:
Нет, я не считаю, что это категорически разные этнически люди. Но я
наблюдал бойцов, стоящие с оружием с обеих сторон, и их идентичность
достаточно резкая. Те, кто стоят с украинской стороны, они чаще всего
уверены, что с русскими у них разная национальность. В то же время, есть
ополченцы, считающие себя русскими, полагающие, что есть «великая
русская нация», «русский мир» а украинцы - это не пойми кто, эдакие
«недорусские» или «недополяки».
Виктор: На мой взгляд, украинский
ультра-национализм не имеет оснований. Мы все знаем, что Россия,
православный мир зародились в Киеве. У русских есть право говорить о
том, что огромная часть Украины имеет русскую идентичность: на этой
территории люди говорят и думают по-русски, являются православными, они
хотят и дальше оставаться русскими. А украинский национализм основан на
ложных понятиях…
Жан-Пьер: …на Бандере
Виктор: Есть
небольшая часть Украины, это запад, которая не является русской, она
скорее подвержена польскому, венгерскому влиянию.
И ещё хочу
добавить: когда украинские националисты рушат памятники Ленину, это
напоминает мне миф об «убийстве отца». Ведь Ленин, вы можете меня
поправить, если я не прав, при устроении СССР воссоздал Украину, как
нацию.
Жан-Пьер: И это именно советская власть индустриализировала Украину.
Виктор: Да, именно так.
Андрей
Бородулин: Что касается памятников Ленину, то я бы с этим немного
поспорил. Мне довелось говорить с теми, кто рушил памятник Ленину в
Киеве, ещё во время событий на Майдане и мне стало очевидно, что для них
эти монументы - прежде всего символы Москвы, «московской власти».
Памятники Ленину - это некие символические маячки, оставшиеся со
времени, когда Москва всё в Украине контролировала. И разрушающие эти
маячки, демонстрируют: мы больше не являемся зоной контроля со стороны
России.
"ГОТОВИТСЯ СВЕРЖЕНИЕ РЕЖИМА В РОССИИ"
Андрей
Бородулин: Сейчас многим известно, что во Франции позицию России в этом
конфликте поддерживают, помимо прочих, французские националисты. Я не
знаю, как «Идентитеры» (прим.: политическое движение Identitaires), но,
судя по СМИ, «Национальный фронт», Марин Ле Плен не раз высказывалась по
этому поводу…
Жан-Пьер: То, что говорят СМИ и Марин Ле Пен - это
разные вещи. Если верить французским СМИ, то Россия уже 34 раза напала
на Украину. Представьте себе, какая чушь, как можно 34 раза подряд
напасть на какую-то страну?
Виктор: Французские СМИ, крепко
удерживаемые властью и системой, ещё со времени Майдана заняли резкую
антироссийскую позицию. Эти СМИ не являются независимыми. Мы, например,
для поиска объективной информации о ситуации использовали интернет.
Французские СМИ тоже не смогли не замечать материалов в Сети, и с
появлением обилия доказательств о манипуляциях на Майдане, о
бомбардировке мирных жителей на востоке Украины, начали представлять
чуть иную точку зрения, в сравнении с той, что была в начале. Но ничего
не изменилось в отношении России. Она продолжает описываться в Западной
прессе исключительно враждебно: «Россия - это агрессор», «Путин -
ужасный президент» и так далее.
Каждый раз, когда Западный мир хочет
свергнуть какой-то режим, он начинает с обработки общественного мнения в
своих странах. Так у нас было с Башаром Асадом: «Он убивает, пытает
своё население», «Это дикатор…»
Жан-Пьер: То же самое говорили о Каддафи…
Виктор:
Да, о Каддафи были ровно те же слова. Будьте очень внимательны, если на
Западе говорят сейчас подобное о России, о Путине, это означает, что
готовится свержение режима в России. Мы слишком хорошо знаем, как это
происходит.
"ПРО-РОССИЙСКАЯ ПОЗИЦИЯ МАРИН ЛЕ ПЕН - ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИГРА"
Андрей
Бородулин: И всё же, как по вашему мнению - позиция Марин Ле Пен,
«Национального фронта» искренняя или это просто их политический интерес?
Виктор:
Моё личное мнение, что это политическая игра Марин Ле Пен. У неё нет
искренних про-российских чувств. Она - сильная женщина, просто желающая
власти. Я знаю, что в этом всём ещё и замешаны деньги. Потому её позиция
не может быть искренней.
Хочу подчеркнуть, что это моё личное
мнение. Жан-Мари Ле Пен, её отец, напротив, глубоко любил Францию, он
тот, кого справедливо назвать «патриотом от сердца». Но Марин Ле Пен -
другая история.
Андрей Бородулин: Что угрожает вам, если вы вернётесь во Францию?
Виктор:
Франция поддержала решение Киева проводить так называемую
анти-террористическую операцию. Получается, что по французским законам
мы можем легко быть записаны в террористы и будем осуждены по
соответствующей статье.
Андрей Бородулин: То есть, вы не планируете возвращаться в свою страну?
Жан-Пьер: Сперва мы закончим эту войну. А там посмотрим.
"БРАЗИЛЬЦЫ, ИСПАНЦЫ, ПРОДЕЛАВШИЕ ПУТЬ В ПОЛ МИРА, ПРИБЫЛИ В ДОНБАСС СРАЖАТЬСЯ, А НЕ ОБЩАТЬСЯ"
Андрей Бородулин: Расскажите, боевые задачи какого типа вам довелось выполнять в Донецкой и Луганской областях?
Виктор:
В Донецке мы принимали участие в боях на территории аэропорта, мы
выслеживали вражескую артиллерию. В Луганской области у нас были боевые
операции недалеко от украинского блокпоста в Дебальцево. Наш отряд
обнаружил и уничтожил в окрестностях этого городка группу вражеской
пехоты.
Но основную часть времени мы были инструкторами, мы обучали
ополченцев, добровольцев технике действий специальных отрядов. Мы с
Николя считаем своим успехом то, что мы подготовили за считанные недели
большое число гражданских лиц, никогда не воевавших, к профессиональному
ведению боевых действий.
Жан-Пьер: Хочу добавить, что уже не один ополченец, которого обучали Виктор и Николя, был награждён за выполнение боевых задач.
Виктор:
Что касается будущего: я хотел бы объединить всех иностранных
добровольцев в группу под единым командованием, в группу хорошо
вооружённую, обученную и предназначенную для войны типа «геррилья», для
операций за линией фронта, в тылу врага. К сожалению, сейчас иностранные
добровольцы не используются в полной мере для настоящих боевых
действий. С ними много общаются, их присутствие в Донбассе преподносится
в пропаганде, что я могу понять, это особенность времени, пропаганда
очень важна, но… это не совсем то, на что они рассчитывали. Бразильцы,
испанцы, проделавшие путь в пол мира, прибыли в Донбасс сражаться, а не
общаться. У меня были дискуссии на эту тему с командованием ДНР, с
местной властью. Я объяснил, что мы сами берём на себя подготовку,
реструктуризацию групп иностранных добровольцев и мы сами будем
отправлять их на места боевых задач. Пока же, к сожалению, они
используются «не более чем на 10%».
"ФРАНКО-СЕРБСКАЯ БРИГАДА ПРЕВРАТИЛАСЬ В ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНУЮ"
Андрей
Бородулин: В одном из СМИ я читал, что будто бы в Донбассе действует
отдельная бригада, состоящая из французов и сербов. Насколько это близко
к правде?
Виктор: Близко к правде, потому что изначально именно
это мы и задумали: создать франко-сербский отряд. Кстати, командир
Николя - француз сербского происхождения. Для нас, французов было
особенно важно объединиться именно с сербами, потому что мы помним
позорное соучастие Франции в атаке на Югославию. Общим делом мы хотели
как-бы реабилитироваться за свою страну, чтобы окончательно сблизиться с
сербскими воинами и уже вместе идти в будущее, создавать новую Европу.
Помимо
прочего, наша группа уже давно имеет немало контактов в Белграде,
Николя по сути серб и говорит по-сербски, на наш призыв откликнулось
немало сербов, таким образом: франко-сербский союз напрашивался сам
собой. Но впереди нас ждал сюрприз: в Донбасс прибыли бразильцы,
испанцы, которые тоже захотели присоединиться к нам и в результате
франко-сербская бригада превратилась в интернациональную.
"ДЛЯ МЕНЯ ВОЙНА В ДОНБАССЕ - ЧЕТВЁРТАЯ, Я - СТАРЫЙ СОЛДАТ ФРАНЦУЗСКОЙ АРМИИ"
Андрей
Бородулин: Ну что ж, мы много поговорили об идеологии, о политике, а
теперь о том, что, возможно, для многих наиболее интересно. О войне и
боевых действиях. Виктор, расскажите о своём боевом опыте до этой войны.
Виктор:
Для меня война в Донбассе - четвёртая по счёту. Я - старый солдат
французской армии, парашютист, воевал в республике Чад, в 2008-ом, затем
был в Афганистане, а в 2011-ом принимал участие в операциях в
Кот-д’Ивуаре.
Второй командир - Николя, который был со мной в
Донбассе, также воевал в Афганистане, а ещё двое французов были в
Афганистане в составе армии, но не принимали участия в боевых действиях.
Тем не менее, их пребывание там дало нашей группе немало опыта.
Андрей
Бородулин: Получается, что вам не потребовалось ничему учиться по
прибытию или всё таки пришлось изучить оружие российского производства?
Виктор:
Так получилось, что во всех предыдущих войнах, где я участвовал, наши
оппоненты были вооружены оружием российского или советского
производства. Так что, оно не было мне в новинку (смеётся). Но в то же
время, предстояло прикоснуться непосредственно к русскому языку, к
русским привычкам, культуре. Это было по-настоящему важно для нас.
А
ещё для нас оказался особенным сам тип войны, которая ведётся в
Донбассе. Этот тип сложно охарактеризовать одним словом: у неё есть
черты гражданской, есть черты геррильи, партизанской, в ней смешались
сразу несколько видов войн.
"УКРАИНСКАЯ АРМИЯ ГОТОВИТ ЛЕТНЕЕ НАСТУПЛЕНИЕ"
Андрей
Бородулин: Остались два вопроса, ответы на которые, возможно, будут
самыми любопытными. Расскажите про наиболее опасные, рискованные для вас
эпизоды на этой войне: где вы были близки к гибели или, напротив,
достигли какого-то неожиданного боевого успеха.
Виктор:
Несомненно, самый опасный эпизод случился в Донецке. Это произошло,
когда из-за использования мобильных телефонов, нашу казарму начала
бомбить украинская армия. Кстати, каждый раз, когда на позициях кто-то
поговорил по сотовому, это отслеживалось и спустя 5 минут начинался
обстрел из «Градов» или миномётов. В ту бомбардировку я был
по-настоящему близок к гибели. Не было страха, потому что я умею им
управлять, но я понимал, какая опасность меня окружает.
Андрей
Бородулин: Сам я, возвращаясь в очередной раз с юго-востока Украины,
очень не люблю вопросы «Ну что будет дальше?», «Каков твой прогноз?». Но
всё же, сейчас наступает зима, и я хочу спросить, каким видится вам ход
войны в будущие морозы, кто может иметь больше успеха в этот период?
Виктор:
Я думаю, что… украинская армия готовит летнее наступление. Она
неспособна атаковать этой зимой. Украинские солдаты слишком устали и
деморализованы. Сейчас они лишь создают оборонительные посты. И именно,
сейчас, когда украинская армия ослабла - лучшее время для того, чтобы
сокрушить их оборонительные позиции. Иначе они под надёжной защитой
проведут успешную подготовку к большому развёртыванию войск, летнему
наступлению. Время работает на украинскую армию, они готовят не только
вооружение, к ним едет немало американских инструкторов. Если ополчение
не начнёт наступление сейчас, зимой, то уже весной оно буд