02.01.15. Репортаж из Никишино от Дмитрия Стешина и Александра Коца.
"Урочище"
Никишино: силы ДНР выбили украинские подразделения из деревни на
юго-востоке "Дебальцевского котла". Поселок, стоящий недалеко от трассы
на Дебальцево, четыре месяца был поделен на две части. В одной
закрепились силы ополчения, в другой — украинские военные.
Позиционное противостояние продолжалось ежедневно и круглосуточно, без
перерывов на перемирия и минские заседания. У ВСУ стояла задача не
подпускать противника к трассе, по которой идет снабжение. Ополчению,
наоборот, нужен выход на Дебальцево, через который проходит прямая
дорога из Донецка в Луганск. И которую вот уже несколько месяцев
контролируют войска Украины.
В минувшие выходные армия ДНР стала
еще на один маленький шажок ближе к своей цели. После четырехмесячного
«бодания» оборона украинских позиций была вскрыта. Причем помог случай.
-
Зашел я по соседней улице в тумане, операция называлась «Мгла», -
хохмит ополченец с позывным «Молодой». - Идем в сторону их поста,
натыкаемся на бойцов у костра: «Вы что тут, шашлык жарите?» Да нет,
говорят, тушенку. А я ж шел танк уничтожать. Смотрю — стоит машина.
Спрашиваю их: «А чей танк?» «Цэ наш», - говорят. По-украински. Ага,
понятно, забираем двоих. Нам, конечно, кричали «Стоять!», в спину
стреляли. Но видимость метров 30. С них много информации взяли — где
какие ДОТы стоят, где как оборона организована. Так мы их и проломили.
Они просто бежали от нас по полю.
Кто будет восстанавливать Никишино — пока ни у кого даже таких вопросов не возникает.
Первый
раз в Никишино мы попали в октябре, приехав в гости к одному из
медийных Интернет-лиц этой войны. У твиттеровода Олега «Борисыча»
многотысячная армия подписчиков, для которых он более полугода в режиме
реального времени транслировал новости с передовой. В прошлой жизни у
«Борисыча» - два титула чемпиона мира по ашихара карате, работа
сценаристом... И вдруг в один момент он собрал рюкзак и отправился на
Донбасс. Увидеть правду своими глазами. Затянуло. За несколько месяцев
войны мы сдружились, переписывались в Интернете, передавали «народному
корреспонденту» гостинцы с оказией...
День освобождения села «Борисыч» встретил на больничной койке.
А
в конце января в Твиттере проскочила страшная новость - «Борисыч»
погиб. Мы уже были здесь, на Донбассе. И опровергнуть эту «новость» не
составило труда — Олег был ранен, но выжил. До освобождения Никишино
оставалось меньше недели, но день освобождения села «Борисыч» встретил
на больничной койке.
Мы понимаем, как ему было обидно, поэтому
отправляясь в Никишино позвонили ему: «А возьмите меня с собой», -
попросил «Борисыч». И мы не смогли отказать.
Из своих домов в Никишино люди разбежались по обе стороны фронта.
Въезжаем в деревню. Олег вспоминает, как ополчение пришло сюда в конце сентября.
-
Заходили от станции Фащевка, всю ночь холоднючую шли полями. Заняли
одну улицу, переночевали, с утра пошли на разведку боем. Зажали во
дворах небольшую группу, но нарвались на пулеметные точки, нас начали
обкладывать минами, выехал их БТР... Ну а в итоге в таком вот темпе мы
тут и провели четыре месяца. Постепенно парни заняли местный ДК как
господствующую высоту. С него корректировали огонь по всей технике, что
подходила к украинцам. Причем лупил по ней старый добрый ПТРД времен
Великой Отечественной.
В минувшие выходные армия ДНР стала еще на один маленький шажок ближе к своей цели.
Мы
все это видели много раз. Может быть, в прошлой жизни, может быть, в
фотографиях корреспондентов Великой Отечественной или киноэпопее Озерова
«Освобождение». Вот этот раскисший снег под ногами — его никто не
убирал с тех пор, как он выпал. Снег сверху черный — это снаряды
разбрасывают чернозем на сотни метров вокруг. И опять флэшбэк из
прошлого. Чистенький нарядный колодец, сделанный для нескольких домов.
Крыша в кружеве узоров, удобный ворот — ни один осколок не коснулся этой
красоты, все попало в соседние хаты. Пялятся бывшие дома на этот
чудесный колодец пустыми окнами, обведенными копотью. Или завалившаяся
навзничь саманная хата, и на единственной стоящей стене поблескивает
новенький газовый счетчик. Захотелось поглядеть — неужели крутится? Не
крутится счетчик, уже много месяцев здесь нет ни света, ни газа. И людей
тоже нет. За редким исключением.
Дядя Коля, так он назвался,
возится во дворе. Еще одно чудо — уходящий за горизонт ряд измочаленных
домов, и вдруг — уцелевшая хатенка, выкрашенная в веселый зеленый и
синий. Дядя Коля тоже весел, наверное, только с таким патологическим
оптимизмом можно было выжить здесь в последние месяцы. И еще он кричит
во время разговора, контуженный, наверное. Кричит и улыбается:
- Никуда я не уезжал! Просто вооон туда сместился на фланг, там и отсиживался в погребе.
- Соседи собираются возвращаться?
-
Обязательно! Обязательно! У каждого и огород, и хозяйство какое было.
Будут селиться по три-четыре семьи в одном доме и отстраиваться
тихонько.
Дядя Коля показывает дома, которые можно быстро
подлатать, чтобы в них жить. Мы не хотим его огорчать. Вся электросеть
Никишино порублена в мелкую алюминиевую лапшу. С газом - то же самое,
поля заминированы, дороги разбиты. Люди разбежались по обе стороны
фронта. А во время разговора над нами со свистом пролетают снаряды.
Артиллерия ополченцев кидает по позициям ВСУ у соседней Каменки. Оттуда
отвечают.
- Страшно было во время штурма?
Дядя Коля, улыбаясь, говорит:
-
Страшно было раньше, когда не могли понять, чем закончится. ДНР-овцы
взяли и уже не отдадут. А украинские военные воевать не хотят, я знаю,
видел.
Все поля сражений похожи — разбросанная амуниция, боеприпасы под ногами, рваные разгрузки, обгоревшие броники...
Проходим
центральную улицу насквозь и упираемся в бывший украинский блокпост.
Все поля сражений похожи — разбросанная амуниция, боеприпасы под ногами,
рваные разгрузки, обгоревшие броники... От мощного ДОТа ручьями по
позициям растекаются окопы, залитые водой. Гусеницами в небо пялится
БМП.
Гусеницами в небо пялится БМП.
- Это мы ее из РПГ
вальнули, - поясняет сопровождающий боец. - Вот поглядите — тут выстрелы
к гранатометам валяются, тут вот к подствольнику гранаты... А вон
ботинки новые, они все жалуются, что носить нечего...
Рядом
ополченцы нагружают ящиками с боеприпасами очередной грузовик. Мимо нас,
рыча, проезжает танк, таща на тросе БМП с двумя белыми полосками на
броне — отличительный знак ВСУ. Всего ополченцам достались три
бронемашины на этом посту.
Мимо нас, рыча, проезжает танк, таща на тросе БМП с двумя белыми полосками на броне — отличительный знак ВСУ.
-
Мы их прогнали, смогли это сделать, - говорит ополченец «Русс». - Здесь
остались несколько семей. Они сейчас рады, что война, по крайней мере,
на этой территории, закончилась. Сейчас мы изучаем их позиции, как у них
все было устроено. Это пригодится, когда мы будем теснить их дальше.
Боезапаса они нам оставили очень много, несколько «КамАЗов» уже вывезли.
Генераторы у них были, буржуечки... Спасибо им за эти подарки. Рядом
осталось пару деревень, в которых они укрываются, оттуда мы их тоже
выгоним. И чем плотнее к Дебальцево они будут сбиваться, тем меньше у
них будет возможностей прорваться из котла. Оставьте свой боезапас,
сдавайтесь и выходите. Хочу сказать всем «срочникам»: ребята, ваши
командиры вас сильно обманывают. Не бойтесь, вы будете отпущены к своим
матерям. Вас сюда загнали насильно, а мы пришли сами, бросив работу.
Поэтому мы будем стоять до последнего.
Идем дальше, и несколько
минут рядом с нами бежит пес, по экстерьеру — неплохой овчар.
Заглядывает в глаза, жмется к нам. «Борисыч» рассказывает, что овчара
бросили осенью хозяева — даже не стали снимать с цепи. Он обезумел от
обстрелов, сорвался. Несколько недель дичился людей — не мог простить
такого предательства. Потом оттаял, разрешал себя подкармливать. В
ноябре, во время перемирия, люди приезжали забирать вещи. Приехали и
хозяева пса — он так и сторожил хату, жил во дворе. Пес сошел с ума от
радости, а потом от горя — его опять бросили. Опять бродил один,
бочком-бочком. У пса оказалось большое сердце, он простил людей. Не
может без них — смотрит, как ополченцы чинят танк, суется под руку,
чтобы погладили.
У этого пса оказалось большое сердце, он простил
людей. Не может без них — смотрит, как ополченцы чинят танк, суется под
руку, чтобы погладили.
- А вот здесь меня как раз и шибануло, -
заходим с Олегом в очередной разбитый двор. - Я стоял вот тут, нас
несколько человек было. Я так понимаю, сюда прилетел снаряд. Меня будто
кувалдой ударили в спину. Я упал, отполз за дом. Отлежался вот здесь,
встаю, спина немножко болит. А снег в крови. Вокруг люди стонут, кто-то
под завалом лежит. Не стал ждать помощи, поковылял сам.
«Чавкая»
грязью, «ковыляем» на другой конец села, там выжила еще одна женщина. По
пути нам показывают исклеванный снарядами детский сад с
табличкой-названием «Мир». Табличка все-таки оправдала себя, несколько
недель в подвалах садика жили никишинцы. Там было суше и теплее, чем в
погребах.
Нам открывает вторая жительница села - Наташа Крайняя. Весь двор забит скотиной, то что осталось.
-
Текали они от обстрелов, с ума сходили. Бычков всех побило, двадцать
овец. - Наташа машет рукой, в то, что все закончилось, она не верит. -
Слышите, стреляют еще.
Больше населения в Никишино нет. Кто будет
его восстанавливать — пока ни у кого даже таких вопросов не возникает.
Скорее всего — сами. Хотя после Великой Отечественной бывало по-всякому.
Выбило мужиков, разбежались женщины и назад не вернулся никто. Осталось
только название на карте и рядом слово «Урочище». Или просто - «Ур.».
«Урочище Никишино» - трагедия в двух словах".
