05.03.15. Материал о положении на оккупированной части территории ЛНР.
"Между
миром и войной. Донбасс, где еще Украина. Недавно вернулся из
подконтрольного укровластям поселка на Луганщине. Ощущение войны, в
отличие от сытого и вальяжного, пока лишь слегка напуганного, Киева,
чувствуется уже в вагоне поезда, идущего на Восток. Все разговоры
случайных
попутчиков неминуемо скатываются на тему
«как сейчас НА ТОЙ СТОРОНЕ?» и «что происходило, когда был ТАМ в
последний раз». Шепот, настороженные взгляды, напряженность в выборе
слов и фраз. Спокойная отрешенность возвращающихся домой и жадный
интерес едущих на Донбасс впервые после начала войны. Достаточно быстро
соседи притираются и становятся откровенней. Бойкая
пенсионерка-«соцтуристка» возвращается после переоформления пенсии «вне
зоны АТО», столичные гастарбайтеры едут домой на праздники, молоденькая
пара волонтеров с жаждой помогать и наивной верой, что «все еще можно
исправить, мы, простые люди, должны поверить друг другу, договориться и
снова все будет хорошо». Их вежливо слушают, даже соглашаются, но
вздыхают и отводят взгляды. Горечь в улыбках, пепел в глазах.
Обыденно-отчужденно, отчего особенно жутко: «Брата и невестку накрыло
прямо в доме. Уже сорок дней было». И на вопрос: «Кто?» снова взгляд в
пол: «Кто? А какая теперь разница?..».
Первое купе плацкарта
занимают четыре укровоина, возвращающихся «з видпусткы в часть». Жидкая
щетина на молодых щеках, громкая возбужденная речь, на камуфляже –
шевроны «Укроп». У одного остатки «оселедца» посреди отрастающей
шевелюры. Все изрядно навеселе, один уже спит на голой полке, поджав
ноги в грязных берцах. Проводница: «Трое контрактников, один – из
добробатовцев. Им же едва по двадцать лет, спрашиваю: «куда лезете?», в
ответ: «А шо дома робыть?» Садятся уже пьяные и не просыхают всю дорогу.
Поначалу петушатся, потом плачут. Сердце болит за дураков, своего
такого же отправила к тетке на Кубань, от беды подальше». Воины всю ночь
гудят, носятся, гремя берцами, по спящему вагону. Несколько раз
проходят линейные менты, пытаются их увещевать, но как-то робко, без
нажима, даже по-панибратски.
Станция назначения, некогда тихая и
захолустная, бурлит: привокзальные магазины открыты, несмотря на ранний
час, в них тарятся камуфлированные мужики разного возраста и небритости,
в глазах пестрит от нашивок. Возле тентованного «Урала» братаются с
водителем солдаты, слезшие с нашего поезда, из кабины орет «Океан Эльзы»
о том что «нэ здасться без бою». У двух «скорых» поодаль суета,
санитары выгружают тяжелые носилки, попутно матерясь с двумя офицерами.
Бывший
машинный двор превращен в воинскую часть, в ангарах, судя по всему,
казармы. Техника не помещается во дворе, прямо у дороги вдоль забора
стоят БТРы, грузовики и легковушки гражданской наружности, небрежно
маркированные белой краской. С удивлением замечаю, что маркировка
военной техники такая же, как и на захваченной или сожженной
«терорристическо-российской» на видео и фото из укроСМИ.
Кстати,
об укроСМИ. Отношение к ним колеблется от равнодушно-презрительного до
яростно-проклинающего. Дело в том, что, в отличие от остальной страны
(да и ЛНР с ДНР, где отключены укроканалы), здесь вещают все украинские,
а из-за близости границы, даже на обычную антенну, обеспечен хороший
прием основных российских телеканалов. Поэтому у людей есть
замечательная возможность сравнивать новости, которые транслируют обе
страны, с рассказами беженцев, родственников и соседей, работающих «на
той стороне». В большинстве случаев укроСМИ проигрывают эту
информационную войну. Очень распространенное мнение: «В какой-то момент
просто лопнуло терпение наблюдать этот беспредел с экранов. Украинские
журналисты приезжают, снимают и записывают одно, а потом в эфире дается
картинка с противоположным комментарием. Мы-то знаем, что подбитая
техника на самом деле не российская, что отличие от сводок, где потери
три человека, видим два реальных «Урала» с погибшими солдатами ВСУ у
больницы. Что нет никаких колонн российской армии на нашей территории».
Элементы
ландшафтного дизайна желто-голубой раскраски не столь разнообразны, как
в столице. Здесь это в основном автобусные остановки и лавочки в
общественных местах. На мой вопрос, когда здесь произошел взрыв
увлечения патриотической живописью, следует ответ: «Да нет, это
коммунальные службы делают. А началось все после референдума».
Здесь
очень многое делится на «до» и «после» референдума 11 мая. «Тогда
голосовать вышли все. И пусть в Киеве утверждают, что никакого
референдума не было, а цифры дутые, для нас это был праздник. Так на
выборы ходили при Союзе. Площадь была забита до отказа, ехали из сел,
потому что там участков не было. Все радовались, ждали, когда привезут
бюллетени и мечтали. Надеялись, что будет все, как в Крыму: придут
«вежливые люди» и мирно уладим «развод» с Украиной. Но пришли нацики…».
Да,
да, те самые «сказочные» нацисты и бандеровцы, которых в упор не
замечает Киев. Они не несут портреты Гитлера во время своих факельных
шествий, на них – Бандера, а вместо «Deutchshland über alles» они орут
«Украйина понад усэ». Но красно-черное знамя нацистов Третьего Рейха
(«Blut-und-Boden/Кровь и Земля») они бережно сохранили. Обожают
свастику, стилизуя ее под славянские коловраты, не стесняясь «зигуют» и
пишут где ни попадя «1488». На майдане-2 эта дикая смесь составила
основу «сотен самообороны» и получила свой шанс на реванш.
Боевики-ультранационалисты из «Патриота Украины», «Тризуба», «Белого молота», «ОУН» и прочих, объединенные в «Правый Сектор»;
Футбольные
«ультрас»-скинхеды, которые сейчас составляют ударный костяк
«патриотычных» акций в их родных городах по всей Украины. Кроме, что
очень символично, Донбасса, где огребли в самом начале своего пути и
тихо рассосались;
Винегрет из укросвидомитов: русскоязычные
жидо-бандеровцы, заезжие националисты из бывшего СССР и Европы,
галычане, целыми селами гнездившиеся на просторах майдана, разбавленные
столичным офисным планктоном и студентами.
Лишние постепенно
отсеивались, остались лишь объединенные искренней ненавистью к москалям и
Путину, за то, что не пускают нэньку-Украину в рай «Еврохалявы». Начали
с захвата зданий, избиений неугодных депутатов и чиновников. Потом был
штурм Кабмина и Администрации Президента, когда они почуяли
безнаказанность, избивая безоружных ВВшников. Пользуясь бездеятельностью
власти, которую евродемократы всех мастей ежедневно заклинали не
трогать «мырных протестувальныкив», устроили в столице хаос, когда даже
милиция боялась появляться на улицах. Попутно разъезжали по областям,
устраивая бунты с расправами и захватом местной власти. И, наконец,
после провокации с расстрелом «небесной сотни», устроили госпереворот с
шабашем в парламенте, который окончательно добил идею единой Украины.
Теперь
эти боевики майдана после учебки на армейских базах – основа батальонов
нацигвардии и «добровольческого украинского корпуса» – наиболее
ненавистных на Донбассе за зверства и террор по отношению к мирному
населению, пытки и казни военнопленных, варварские артобстрелы городов.
Они пришли сюда очистить «ридну землю вид москалив» для «тытульнойи
нацийи». Как их предки, устроившие «Волынскую резню» семьдесят с лишним
лет назад.
На Донбассе до сих пор нет ни одного памятника
Бандере, георгиевская ленточка – все так же символ доблести наших дедов,
а Девятое Мая – Праздник Великой Победы. Здесь чтут все, что было
достигнуто за время Союза, а русские и украинцы – братья, которым нечего
делить, как впрочем, и другим народам, населяющим эту землю. Потому что
они вместе поднимали, после отстаивали, а потом и отстраивали ВМЕСТЕ
свой родной край. Вместе голодали и выживали в трудные годы (в то время
как Западная Украина входила в состав других государств). Именно поэтому
народ Донбасса отвергает и противостоит новым реалиям «вэлыкой едыной
соборной Украйины».
Здесь ненавидят Турчинова с Яценюком,
презирают Порошенко, не выносят даже упоминания имени Януковича и крепко
обижены на Путина, за то, что Донбасс не стал спасать, как спас Крым. И
хотят лишь одного: чтобы завтра не начали бомбить их дома. «Конечно,
жить с «нациками» не хотим, но страшно повторить судьбу
Станицы-Луганской, Счастья, Попасной, Лисичанска и многих других
разрушенных городов и сел».
«Нациками» называют далеко не всех
украинцев, даже тех, кто приходит сюда в составе подразделений ВСУ. Это
пренебрежительная кличка бойцов добровольческих батальонов, которые, по
сравнению с голодной и плохо одетой регулярной армией, отлично
экипированы спонсорами и волонтерами. Да и вооружены до зубов, и
снаряжены по последнему слову, в отличие от ВСУ. «Армейцам, что ни дай,
продадут «на ту сторону» все подчистую. А нацикам доверяют, они идейные,
– говорит местный милиционер, – сами говорят, что уходили прямо с
майдана целыми «сотнями» в тренировочные лагеря, а оттуда сразу на
Донбасс «мочить москалей». У них оружия с собой немеряно, когда в отпуск
едут из зоны АТО: патроны, гранаты, гранатометы даже… И мы практически
не имеем права их трогать, творят, что хотят. Они нам в лицо говорят:
«Додавим сепаров, а потом за вас возьмемся, вы тут все предатели до
одного». Стоим на блокпостах и не знаем, откуда скорее пуля прилетит: «с
той стороны» или в спину от нациков».
Еще один случай, который
ярко характеризует отношение нациков к местному населению, рассказанный
тем же ментом. Принес как-то мужик заявление: «военные отобрали трактор,
разберитесь, верните». Мы ему: «Ты ж понимаешь, военное время, особая
ситуация…» А он: «Какая там ситуация, юрист сказал, что военное
положение не введено, это обычная уголовщина, значит, разбирайтесь!»
Поехал наш начальник к нацикам в расположение, вернулся ни с чем. Они
его просто послали, пригрозив «взять над нами шефство», если нам жизнь
малиной кажется. Трактор потом вернули, но в таком состоянии, будто на
нем по минным полям ездили. Полный беспредел. У киевских присланных
начальников, как и у нациков, на языке одно: «шо ж вы такие бедные, шо и
отобрать нечего?». Отжимы личного транспорта, грабежи и похищения с
целью выкупа стали нормой. Процветает доносительство. Свидомое
меньшинство, которое здесь делят на «майданутых» (заразившихся
майданными скачками»), «юльков» (поклонников талантов Тимошенко) и
«бандеровцев» (выходцев с Западной Украины, некогда здесь осевших),
стучит взахлеб, отыгрываясь за прошлое. Сдают активистов, проводивших
референдум, ополченцев и их родственников (поэтому зачастую «в Москве на
заработках» на самом деле значит «на той стороне»), просто сводят
старые счеты. Но почему-то стыдятся лично участвовать в «свержении»
советских памятников, просто создают улюлюкающую массовку, пока заезжие
нацики их валят. Ко мне, приехавшему из Киева, отношение тоже изначально
было холодно-настороженным, даже одноклассники не решались
откровенничать. Поняв, что «свой», удивлялись: «как так, ты в столице
уже столько лет, и до сих пор «наш», а другим хватает раз на майдан
съездить и мозги уже чужие?!» Правда, замечают характерную особенность:
чем больше человек падок на «халяву», тем менее устойчив к заразе
«майданутости».
К местным свидомым отношение на удивление
спокойное, как к городским сумасшедшим, зато заезжие «актывисты»,
журналисты и даже артисты, за редким исключением, вызывают хорошо
маскируемую, но вызревшую ненависть. За вранье, ханжество и двуличие.
«Они в глаза сочувствуют, даже плачут, обещают обо всем рассказать всей
Украине, а потом уезжают и там снова заводят про чеченцев, русские танки
и наркоманов-террористов. Мрази.»
Для полноты картины приведу несколько услышанных из первых рук историй, без купюр, от первого лица.
«Родная
сестра живет «на той стороне», созваниваемся каждый день. Обстрелы
ежедневно. У нее муж – лежачий больной, когда начинает бахать, остается в
доме. А сестра уже пенсионерка, ноги больные, пока доковыляет до
подвала, уже и стрельба заканчивается. Так она теперь просто становится
под стенку и молится, пока все не стихнет… Снаряды летят с со стороны
украинских войск, перепутать невозможно. Ополченцы тушат пожары вместе с
мирными жителями, так как пожарные не справляются. Если верить
украинским новостям, они сами бомбят, а после прибегают тушить, так
получается?!»
«Подруга ушла помогать ополченцам после гибели
сына. Он был врачом, застрелили прямо на улице, не понравился чем-то
нацикам. Отправила невестку с детьми в Кривой Рог, а сама пришла в
комендатуру и попросила дать любую работу».
«Раньше работал на
заводе «на той стороне». Как-то после артобстрела сильно пострадала
жилая пятиэтажка по соседству. Мы работали на расчистке завалов
бригадами, помогали спасателям. Вынимали людей мертвых из кроватей
целыми семьями. Здоровые мужики рыдали как дети. На следующий день с
завода уволились сразу 130 рабочих и ушли в ополчение».
«Привозят
к нам в больницу украинских солдат, «тяжелых»: раненых, обожженных.
Выхаживаешь такого, а у самой одна мысль: он же выжил, а значит кого-то
из «наших» убил. А ненависти нет, жалость только. Они потом благодарят и
не понимают, почему нас так от их благодарности воротит».
Так и
живут. Каждый день ходят на работу, лечат раненых, стоят на блокпостах,
учат детей по украинским учебникам, платят налоги в украинский бюджет. А
потом помогают, как могут «своим»: шлют деньги, вещи и продукты «на тут
сторону», где укровласти оставили их родных без средств к существованию
и отказали в праве на жизнь. Принимают беженцев и делят с ними кров и
стол, ездят «туда» хоронить убитых близких. Боятся, что придут нацики
«освобождать» и их. И ждут. Мира. Чтобы Украина просто оставила Донбасс в
покое.
Знаете, в чем они все солидарны? и
сепаратисты-большинство, и нейтралы, и укролояльные. Все, как один
(учителя, фермеры, госчиновники и менты) говорят: полное ощущение, что
Украина нас списала и уже не считает собственными гражданами. Из
местного бюджета выжимаются последние крохи, инфраструктура рушится,
дороги раздолбаны, предприятия банкротятся, люди массово выезжают. Люди
постепенно становятся изгоями в собственной стране: даже если они
рассказывают правду о жизни на Донбассе, им не верят. Многие просто
перестали общаться с родственниками и друзьями из Центральной и Западной
Украины – «это вам Путин-ТВ» мозги промыло, – говорят украинцы». Так
значит, наша кошмарная действительность для вас всего лишь «картинка с
ТВ?!»
Взаимная ненависть стремительно растет, с каждым сваленным
памятником, отжатым трактором, с каждым искалеченным пьяной солдатней. В
какой-то момент количество перерастет в качество и уже не сработает
страх бомбежек, зачисток и фильтрационных лагерей. Значит, снова смерти.
Но
самое страшное даже не это, а то, что на остальной «едыной украине» до
сих пор не поняли, что помогая деньгами укроармии, волонтерствуя и
отправляя друзей и близких убивать на Донбасс, они сами добивают уже
издыхающую в нацистских тисках "нэньку", некогда бывшую богатой и
процветающей Украиной.
Развитой. Промышленной. Аграрной. Курортной. Морской. Научной. Космической. Ядерной.
Сами
продлевают правление упырей, которые в угоду собственным амбициям и
алчности грабили эту страну двадцать с лишним лет, а теперь по
обкатанным американцами и евродемократами шаблонам «цветных» революций»
устроили напоследок бойню собственного народа вместо безболезненной
федерализации. Каждый день на Донбассе гибнут под бомбежками дети,
умирают от голода старики, стираются с лица земли города и села. И это
не картинка с ТВ, это реальность, в которой сегодня живет Донбасс.
Как
достучаться до вас, граждане Украины, как заставить открыть глаза и
души?! Как заставить вас увидеть в сегодняшнем кошмаре на Донбассе ВАШ
ЗАВТРАШНИЙ ДЕНЬ? И как бы это горькое прозрение не наступило слишком
поздно…
