16.04.15. Заметка о жизни в Донецке.
"Весенние
улицы впервые после долгого перерыва заполнились грузовичками с
продуктами и стройматериалами. Гул военных машин, который горожане ни с
чем не спутают, здесь не слышат уже несколько недель. Зато десятки
крошечных детских автомобильчиков впервые вернулись на привычное место –
на центральную площадь. Возвращаются люди, привозят детей.
Прохладным
утром на бульваре Пушкина заступают на вахту маленькие оранжевые
машины, метущие по асфальту круглыми щетками. В восемь утра трамваи
непривычно полны и едут с запотевшими стеклами, к девяти на светофорах
может собраться несколько авто, а перед отделением банка – продрогшая
очередь. Люди ждут свои переводы из России.
Спозаранку и
ополченцы, временно оказавшиеся не у дел, решают мирные вопросы. Двое в
камуфляже бережно тянут к пункту ремонта старенькую стиральную машину.
Двухметровый детина в бронежилете с тревожным выражением лица
направляется к ветеринарной больнице с корзинкой, в которой шебуршат
полосатые котята.
Студенты и школьники бегут на занятия, в
торговых точках с шорохом приподнимают ролеты на окнах, автобусы нервно
гудят, прокладывая путь через автомобильные заторы к Южному автовокзалу.
-
Два билета на Константиновку! Без пропуска! – вдохновенно кричит в
толпу полная тетка возле платформ, но очередь с сумками не реагирует.
На
вокзале нет былого ажиотажа и число прибывающих даже больше, чем тех,
кто уезжает. Внезапно людская масса, как стая рыб, одновременно
поворачивается и несется к большому автобусу, плавно заруливающему на
стоянку. Маршрут «Киев - Донецк» привез близких и «передачи» с «той
стороны», с Украины.
Прилегающие к многолюдным местам рыночки за
неделю расцветились китайскими венками, букетами и лампадками –
торговцев выручают прошлогодние запасы товара.
Донецк готовится
поминать. Никогда еще город не знал ни таких потерь, ни такого
вандализма. Некоторые кладбища разбомбили в пыль, другие – нашпигованы
минами и снарядами. Несмотря на запрет посещать некоторые опасные
погосты, люди все равно идут туда. Память и благодарность – вот что
сильнее страха, безденежья, неопределенности.
Поэтому на фирмах, делающих памятники, – оживление.
Пожилая
женщина на поцарапанном экране старой нокии показывает нерезкое фото
двух ребят. Сыновья. Погибли оба. Младшему было 22. Десантник. Его
разорвало в августе под Донецким аэропортом.
- Две недели мертвый
лежал в «зеленке». Помните, какая жара была?.. Украинцы не давали
забрать. Представляете, что от него осталось?
Она хочет, чтобы на памятнике сын был непременно в синем берете.
А у этих визитеров – усталые лица. Автоматы наперевес. Камуфляж. Хлопают дверями старой, пыльной «десятки».
- Мы хотим командиру нашему памятник заказать. Собирали деньги всем батальоном. Люди звонят и звонят.
- У нас памятник разбит. Привезти к вам сами не можем – у нас все на фронте…
Изготовители
памятников задыхаются – спрос превышает предложение. Камня нет. Совсем.
Даже по спекулятивной цене. Фуры из Житомира задерживают на украинских
блокпостах или облагают непосильной данью.
Блокада жесточайшая.
-
Не пропустили машины волонтеров, которые везли корм для животных, –
чуть не плачет женщина. – За что?! Как собакам объяснить, что они – тоже
террористы, поэтому пусть умирают от голода?..
Брошенных, испуганных животных в городе стало гораздо больше. Контуженные, ослепленные, раненые, больные, перепуганные.
Посреди
оживленного перекрестка в центре города лежит на боку, сложив лапы и
устремив карие глаза ввысь, маленький песик. Когда-то ухоженная шерсть
вьется по асфальту пыльными кольцами. Голубенький нарядный ошейник.
Много крови под неподвижной головой.
Через два часа сбитой собаки
уже нет. Донецк всегда был чистым городом, и «служба подбора» по
традиции сработала оперативно. Вскоре на том же перекрестке «похоронную
команду» коммунальщиков снова ждет работа…
Многие светофоры,
раньше работавшие как часы, теперь растерянно мигают желтым. Это ставит
водителей в тупик, тем более что движение резко увеличилось за счет
встрепенувшихся после зимы автолюбителей-«подснежников» и тех, кого
окрестили «возвращенцами».
Водитель маршрутки на почти пустой
улице резко берет вправо, к обочине. Российский флажок на лобовом стекле
согласно кивает в такт. Новое негласное правило – мы уступаем дорогу
«Уралу» с военными. Так теперь делают все порядочные люди. В разгар боев
пожилые женщины крестили вслед проезжающие грузовики с военными….
К слову, гаишников большинство дончан не видели месяцами, поэтому теперь на дороге нужно полагаться только на свою совесть.
Бензиновый
кризис, накрывший Донецк, похоже, затянулся. Топлива (кроме солярки и
газа) критически мало, даже по спекулятивным ценам. Автолюбители
координируются по утрам, перекликаясь в Интернете, сообщая о точках,
куда подвезли 92-й и 95-й. При этом в транспортном потоке взгляд
постоянно цепляется за проезжающие бензовозы. Дончане понимающе
шепчутся: «Топливо всегда исчезает перед наступлением».
Зато в
магазинах блокадного мегаполиса заметно прибавилось долгожданной
российской продукции. Пустые полки, прозванные в народе «ребрами кита»,
потихоньку заполняются. Видеокамеры охраны в супермаркете выхватывают
очередных «экскурсантов»: покупатели, как зачарованные, шатаются между
рядами, вертят в руках постное масло, консервы и стиральный порошок.
Улыбаются, убедившись, что из России, фотографируют на телефоны.
Ценники
стали двойными, появились мультивалютные кассы. В магазинах стараются
не брать гривневую мелочь, но ею же всучить сдачу готовы всегда.
Модный
тренд прошлой недели – выкладывать в сети фото бабушкиной пенсии,
впервые выданной в рублях. Город наполняют страшные слухи, что
«деревянных» на всех не хватит. И уже заранее появились обиженные.
За
радостные вести хватаются как за соломинку, которая, возможно, станет
мостом к тому, о чем мечтали давно и за что пропитали собственной кровью
родную землю.
Глухой рокот залпов и взрывы где-то за городом
никто из тех, кто пережил здесь август или зиму, не воспринимает
трагично. Посмеиваются и успокаивают приехавших: «Учения!
Разминирование! Вы что, новости не смотрите?».
Те, кто пережил
яростные бомбежки Донецка и срыв «первых Минских», уверены: перемирие –
это не навсегда. Тем выше цена любого счастливого момента в осажденном
городе."