04.05.15. Заметка Дмитрия Стешина и Александра Коца:
"За
год войны на Донбассе мы видели сотни убитых, перемолотых артиллерией
сел и деревень. Иногда они погибали мгновенно, после одного-двух
артобстрелов. Иногда, как поселок Никишино под Дебальцево, агонизировали
долгие месяцы, «умирая» дом за домом до самого конца.
Поселок Саханка, на «нейтралке» под Мариуполем, только начали приносить в
жертву. Его вообще не должны были обстреливать со стороны ВСУ. Саханка
находится на линии разграничения, согласно «минским» договоренностям. В
поселке нет позиций ополчения, техники, складов, блокпостов. Но два дня
назад на деревню легли первые 120-миллиметровые мины.
В поселок
нас привезли ополченцы, чтобы мы посмотрели и зафиксировали
происходящее. От побережья Азовского моря до него буквально несколько
километров. Извилистый въезд, дорога делает несколько петель, и машины
едут здесь на минимальной скорости, хотя хочется проскочить побыстрее.
Редкие машины местных ни с чем не перепутаешь — красные и орнажевые
«москвичи», синие или белые «запорожцы», немудреные и недорогие
европейские седаны. Но «освободителям» из ВСУ и батальона «Азов», похоже
все равно, кто тут живет и зачем живет. По словам нашего провожатого,
командира одной из рот подразделения «Спарта» с позывным «Матрос»,
«поставлена задача очистить от людей населенный пункт». А как это
делается — мы сейчас увидим.
Люди, при этом, уезжать не спешат — есть
два слова, которые их держат в этом месте: май и огороды. Хозяйство
сильнее смерти. Так бывает на всех войнах, люди предпочитают умереть в
родном углу, выбирают между смертью и мытарствами.
- Вчера ночью
очень сильно бомбили, вон сотовую вышку сшибли, вагончик на две части
разлетелся, на складе вон двери выбило, - показывает нам местная
жительница Оксана.
- Уехать не думали?
- А куда? Кому мы нужны? Да еще без денег. У меня тут хозяйство. Хотя некоторые уезжают.
Первая
серия мин легла на Саханку двумя рядами-пунктирами. Начали, как
водится, с мемориалу бойцам, которые освобождали село. Попали точно в
памятник. Интересно, бойцы, погибшие здесь видят это с небес? От
монумента осталась только голова воина и ладонь, все остальное
разлетелось вдребезги. Голова лежит на боку, ладонь — как подушка. Воин
спит вечным сном. На оскверненную братскую могилу уже принесли тюльпаны,
ветер с моря перебирает огненно-красные лепестки.
По селу работали
120-мм минометы, - говорит «Матрос». - Видимо решили приурочить эту
акцию к великой дате — 70-летию освобождения нашей земли от
немецко-фашистских орд. Били со стороны Широкино, с очистных сооружений.
Частично разрушили школу, спортзал. Это, кстати, единственна школа на
три поселка.
- Часто село обстреливают?
- Практически каждый
день, люди покидают Саханку. Так вот «укропы» соблюдают Минские
соглашения. Дорога к селу, по которой мы проехали, простреливается из
установок с противотанковыми управляемыми ракетами и из танков. До
Широкино отсюда — 3 километра. При том, что в Саханке селе нет
подразделений ополчения, боевых позиций. Ощущение, что в преддверии
своего наступления они таким образом выдавливают отсюда мирное
население, готовя территорию под зону боевых действий. Обстрелы
участились, ДРГ работают интенсивнее, практически беспрерывно ведется
наблюдение с беспилотников — до врага обстановка доносится в режиме
онлайн.
Следующая серия мин рассекла дорогу, газопровод и школу,
которая оказалась на пути. Попало в крышу, спортзал. Мы с «Матросом»
бродим по футбольному полю. Первая сочная трава уже по щиколотку.
-
По школе они пристрелялись, - говорит нам ополченец, - а дальше начали
обкладывать по кругу, кольцом. Чтобы никто не выбежал из зоны обстрела.
Они так всегда делают. Я знаю... А вообще, у меня сегодня уже год этой
войны пошел. Второго мая с братом приехали в Славянск и вот, с тех пор
воюю. Кстати, многие бойцы батальона «Азов» - выходцы как раз из этого
села, - говорит матрос. - У них тут и родители живут. Мы их,
естественно, не трогаем. У нас ведь тоже родственники на оккупированных
территориях живут. Мы считаем, что родители за детей не отвечают.
- Получается, они с той стороны стреляют по своим родителям?
-
Ну получается так. Кстати, дальше есть поселок Октябрь, его тоже
обстреливали. Он заселялся выходцами с Западной Украины. Многие
симпатизируют идеям украинства. К нам относятся не то, чтобы
отрицательно, но с настороженностью.
Выходим на пустынную улицу,
идем вдоль дворов. Кажется, что хаты покинуты своими хозяевами. В
огородах — никого. И все вокруг заросло тюльпанами. Вдруг, перед одним
из домов встречаем шумное семейство. Трое женщин, двое детишек и
неуемный голосистый щенок, во всю свою молодую, а поэтому пока визгливую
глотку показывающий, кто здесь хозяин. Маленький Дима деловито
докладывает нам, чем вооруженные силы Украины «радуют» жителей в
преддверии праздника..
- Из артиллерии, пушек, автоматов, пулеметов. Прячемся в школе. Я в ней в третьем классе учусь.
-
В подвале! - резко выкрикивает его сестренока-первоклассница Настя. У
ребенка наворачиваются слезы. - Прячемся в подвале, мне страшно.
Настя
говорит резкими, громкими, рваными фразами. Так говорят дети,
перенесшие тяжелейшую психологическую травму. И не получившие после
никакой помощи. Девчушка очень похожа на парнишку-ровесника, чудом
вырвавшегося из Углегорска. Мы снимали его в феврале. Тот же испуганный
взгляд, те же резкие движения, та же громкая и рваная манера речи:
«Мы!Прятались! Мама! Подвал!».
- Она у меня после операции, - говорит мать Тамара. - Всего сейчас пугается, плохо спит.
Мать
Насти работает в школе. Говорит нам, что боится в нее заходить,
перекрытия крыши держатся на «честном слове» и страшно скрипят от ветра.
Пока
мы работали в Саханке, было тихо. Лишь где-то вдалеке, один раз
стеганул одиночный выстрел. Звук плотный такой, резкий. Не автомат и не
крупный калибр. На выезде из села мы встретили растрепанного мужика с
телефоном в руке. Он брел по ухабистой дороге, не глядя под ноги,
спотыкаясь — смотрел в экранчик телефона. Его машина лежала в кювете за
крайним домом, там, где деревенская дорога вдруг идет змейкой и ныряет в
прямую аллею из пирамидальных тополей. Еще час назад машины здесь не
было. Ежимся, но все-таки на секунду притормаживаем: в лобовом стекле
синей «Шкоды» - дырка на уровне головы, у правой передней стойки.
Похоже, за Саханку взялись всерьез."