23.09.15. Интервью с героем от Людмилы Лях.
"Нам пишут из Донбасса. Боец Дон: «Я с детства увлекался оружием, но не думал, что придется взять его в руки». У него одна из самых мирных профессий на земле. Он – строитель. Перед войной окончил Донбасскую национальную академию строительства и архитектуры, где изучал фундаменты и подземные сооружения. Выбрал это направление неслучайно, ведь Донецк стоит на угольных подработках, и от того, насколько грамотно и точно будет заложен фундамент, зависит прочность самого города. После вуза он успел немного поработать по специальности. А тут – война. И вчерашний студент взял в руки оружие, пошел защищать родную землю. Его позывной – Дон.
Мы сидим с ним в тенистом донецком дворике, и он охотно рассказывает о войне, о своем выборе, о друзьях, о несгибаемом боевом духе защитников республики.
- Начну с банального вопроса. Почему ты решил пойти добровольцем на фронт, ведь армейского опыта, судя по возрасту, у тебя не было?
- Когда украинская армия начала обстрелы Славянска, не все понимали, что началась самая настоящая война и скоро она придет в Донецк. Я это понимал, поскольку ходил на все митинги. Мы протестовали против фашистской власти на Донбассе, а Киев посылал в наши мирные города автобусы с вооруженными бандитами. Они собирались, как в Киеве, захватить власть, рушить памятники, наказывать моих земляков за причастность к русской культуре. Было ясно, что они не остановятся. Потом начали артиллерией обстреливать Донецк. Я живу в Киевском районе, и нам – всей семьей – пришлось прятаться в подвале. Это был уже август 2014 года. После одной ночи, проведенной в подземелье, я сказал себе: «Все. Ты идешь в ополчение».
- Как родные восприняли твое решение?
- Отговаривали. Мне в это время родственники даже предлагали работу в Крыму. Место для меня держали. Я отказался. Помню тот день, когда вышел в магазин за водой, а тут позвонил друг. Он тоже собирался в ополчение. «Ну что, идем?» - спросил он. Я отнес воду, простился с родными и из дому вышел уже с рюкзаком. В начале сентября был зачислен в 4-й стрелковый батальон.
- Погоди, а как же тебя так быстро взяли, ведь армейского опыта не было, да и стрелять, видимо, не приходилось?
- Я с детства увлекался оружием. Другие ребята читали книги о приключениях, научную фантастику, а меня интересовало оружие. Я знаю устройство почти всех видов вооружения, их историю. В теории мог собрать и разобрать автомат Калашникова. Оставалось все это реализовать на практике. Правда, мне в самом начале достался СКС – самозарядный карабин Симонова. Его начали использовать в конце Великой Отечественной войны. Это довольно точное стрелковое оружие. Первое время я стоял в охране штаба Славянской бригады, потом – Дома правительства. Мой пост был на крыше. Здание бывшей ОГА построено на возвышенности, поэтому с его крыши открывается прекрасный обзор. Можно было наблюдать, откуда летят артиллерийские снаряды. Вот представьте, я стоял наверху и видел, как украинская армия расстреливает мой город. Если снаряды начинали падать ближе к центру, мы давали сигнал тревоги, и служащие Дома правительства спускались в бомбоубежище. Но это было недолго. Вскоре я перешел в другое подразделение. Здесь, конечно, уже было и обучение. Осваивали мы все быстро, на лету разбирали и заряжали автомат Калашникова, АГС, то есть ручной гранатомет. Его я изучил быстро. С огнеметом «Шмель» было труднее. Готовили также снайперов. Чтобы им стать, нужно обладать определенными качествами. Это выдержка, терпение и точность. Снайпер должен безошибочно рассчитать траекторию полета пули в зависимости от скорости ветра.
- Но еще требовалось обмундирование, бронежилеты и прочее. У вас все было?
- Первое время ребята все покупали за свои средства. И я тоже. Так сказать, с первой зарплаты. Уже позже появились различные волонтерские организации.
- Свой первый бой помнишь?
- Нужны были добровольцы в Ясиновку. Там предстоял бой с укропами. Вызвались Спарта из Воронежа, Радик из Славянска, я, другие ребята. Нас погрузили в машину и повезли. Но когда мы подъехали к Ясиновке, узнали, что наши там уже погнали противника. Так что первый бой можно считать несостоявшимся. Потом мы начали окапываться недалеко от аэропорта рядом с дачным поселком. Дальше уже шли Пески. Главная цель тогда была – выбить карателей из аэропорта. Они еще оставались в новом терминале.
- Одно дело уметь стрелять, а другое – научиться вести себя на поле боя, чтобы не быть убитым или раненым. И тут, конечно, нужна практика. Быстро ли освоились?
- Бойцы, которые уже имели военный опыт, нас этому обучали. Если слышен звук летящего снаряда, нужно не геройствовать, а плашмя падать на землю. После того, как отстрелялся, нужно очень быстро менять расположение. К сожалению, так погиб наш командир подразделения Аслан, доброволец из Греции. Нужно было менять место дислокации, а он с одной точки произвел еще две серии залпов. Ответка прилетела очень быстро. Аслан сам из наших краев, но эмигрировал в Грецию. Когда началась война, решил ехать добровольцем на Донбасс. Семье он сказал, что отправляется на заработки в Россию.
- Если честно, страшно было?
- Нет. Злость была и даже геройство. Как-то ребята из нашей группы пробрались фактически в тыл врага. В одном из домов засели укропы. Ну, наши и стали кричать: «Сдавайтесь! Вы окружены!» В ответ послышалась ругать на украинском языке. Тогда наши парни швырнули в дом гранаты и успели уйти. Вскоре эта территория перешла к нам, и мы заглянули в дом. Я никогда не видел столько крови. Трупы или тяжелораненых солдат каратели уже вывезли к тому времени. Но потери были с обеих сторон. После того, как мы возле села Веселое подожгли их танки, они нас плотно накрывали артиллерийским огнем. Чтобы уберечься, пришлось отправиться на время в подвалы. Очень много было диверсионных групп. Обычно они пробирались ночью. Их было не видно, но хорошо слышно. Ведь они шли не пешком, двигалась техника. Конечно, получали отпор.
К этому времени я был первым номером на РПГ-7. Мне подносили гранаты, а я производил выстрелы. Цель – новый терминал аэропорта, танки противника, укрытия, живая сила врага. Этот гранатомет использовали во многих войнах. Например, более половины потерь американской армии в Ираке пришлись на потери именно от РПГ-7. Лёгкая бронированная техника вроде "Хаммера" не имела шансов противостоять выстрелу из РПГ-7. Но это немного истории.
- Со стороны противника воевали и нацгвардия, и ВСУ, и так называемые добровольческие батальоны. Чем отличалась их тактика?
- О нацгвардии не скажу. Мы ее попросту не видели. ВСУ воевать не хотят. При любом удобном случае сдаются в плен. Во время боя сидят в окопах. Ребята хотят жить, а их погнали на войну. Добровольческие батальоны «Правый сектор» и «Донбасс» - это звери. Они нас ненавидят. Их солдаты не прячутся и рвутся в бой. «Киевская Русь», «Днепр-1», «Айдар» и другие шли на войну грабить и мародерствовать. Причем все это делается с согласия официальной власти Украины. В некоторых из них, например, в расформированном «Торнадо», были бывшие уголовники. Тут стоит рассказать еще об одной категории наемников. Мы иногда слушали радиоперехваты в районе аэропорта. Чаще всего прорывалась английская речь. Под Марьинкой сейчас стоят поляки. Это информация от ребят из других наших подразделений. Получается, нас приехали убивать неонацисты со всей Европы. Но наши ребята мужественно держатся и ждут команды наступать.
- Думаешь, оно будет?
- Думаю, да. Иначе зачем сейчас на Западе Украины проводятся совместные учения с НАТО, зачем к линии соприкосновения гонят украинскую технику, устраивают провокации? Украинская власть будет делать то, что ей скажут американские хозяева. А США заинтересованы в войне. Возможно, нам еще придется повоевать.
- А какой боевой настрой у ребят?
- Не верьте, когда говорят, что боевой дух наших солдат падает. Какой был, такой и есть. Мы защищаем свою землю. И этим все сказано.
- Чем сейчас занимаешься?
- После ранения прошел реабилитацию. Правая рука еще плохо слушается, поэтому гранатомет пока держать не смогу. Устраиваюсь на государственную службу. Решил заняться становлением нашей республики.
- К профессии строителя собираешься вернуться?
- Конечно. Но это случится, когда замолчат пушки. Будет много работы. Сегодня, когда в нескольких километрах по-прежнему стоит вражеская артиллерия, нацеленная на город, начинать восстанавливать окраины, вести там строительство нет смысла. Но Донецк мы обязательно отстроим лучше прежнего.
"Нам пишут из Донбасса. Боец Дон: «Я с детства увлекался оружием, но не думал, что придется взять его в руки». У него одна из самых мирных профессий на земле. Он – строитель. Перед войной окончил Донбасскую национальную академию строительства и архитектуры, где изучал фундаменты и подземные сооружения. Выбрал это направление неслучайно, ведь Донецк стоит на угольных подработках, и от того, насколько грамотно и точно будет заложен фундамент, зависит прочность самого города. После вуза он успел немного поработать по специальности. А тут – война. И вчерашний студент взял в руки оружие, пошел защищать родную землю. Его позывной – Дон.
Мы сидим с ним в тенистом донецком дворике, и он охотно рассказывает о войне, о своем выборе, о друзьях, о несгибаемом боевом духе защитников республики.
- Начну с банального вопроса. Почему ты решил пойти добровольцем на фронт, ведь армейского опыта, судя по возрасту, у тебя не было?
- Когда украинская армия начала обстрелы Славянска, не все понимали, что началась самая настоящая война и скоро она придет в Донецк. Я это понимал, поскольку ходил на все митинги. Мы протестовали против фашистской власти на Донбассе, а Киев посылал в наши мирные города автобусы с вооруженными бандитами. Они собирались, как в Киеве, захватить власть, рушить памятники, наказывать моих земляков за причастность к русской культуре. Было ясно, что они не остановятся. Потом начали артиллерией обстреливать Донецк. Я живу в Киевском районе, и нам – всей семьей – пришлось прятаться в подвале. Это был уже август 2014 года. После одной ночи, проведенной в подземелье, я сказал себе: «Все. Ты идешь в ополчение».
- Как родные восприняли твое решение?
- Отговаривали. Мне в это время родственники даже предлагали работу в Крыму. Место для меня держали. Я отказался. Помню тот день, когда вышел в магазин за водой, а тут позвонил друг. Он тоже собирался в ополчение. «Ну что, идем?» - спросил он. Я отнес воду, простился с родными и из дому вышел уже с рюкзаком. В начале сентября был зачислен в 4-й стрелковый батальон.
- Погоди, а как же тебя так быстро взяли, ведь армейского опыта не было, да и стрелять, видимо, не приходилось?
- Я с детства увлекался оружием. Другие ребята читали книги о приключениях, научную фантастику, а меня интересовало оружие. Я знаю устройство почти всех видов вооружения, их историю. В теории мог собрать и разобрать автомат Калашникова. Оставалось все это реализовать на практике. Правда, мне в самом начале достался СКС – самозарядный карабин Симонова. Его начали использовать в конце Великой Отечественной войны. Это довольно точное стрелковое оружие. Первое время я стоял в охране штаба Славянской бригады, потом – Дома правительства. Мой пост был на крыше. Здание бывшей ОГА построено на возвышенности, поэтому с его крыши открывается прекрасный обзор. Можно было наблюдать, откуда летят артиллерийские снаряды. Вот представьте, я стоял наверху и видел, как украинская армия расстреливает мой город. Если снаряды начинали падать ближе к центру, мы давали сигнал тревоги, и служащие Дома правительства спускались в бомбоубежище. Но это было недолго. Вскоре я перешел в другое подразделение. Здесь, конечно, уже было и обучение. Осваивали мы все быстро, на лету разбирали и заряжали автомат Калашникова, АГС, то есть ручной гранатомет. Его я изучил быстро. С огнеметом «Шмель» было труднее. Готовили также снайперов. Чтобы им стать, нужно обладать определенными качествами. Это выдержка, терпение и точность. Снайпер должен безошибочно рассчитать траекторию полета пули в зависимости от скорости ветра.
- Но еще требовалось обмундирование, бронежилеты и прочее. У вас все было?
- Первое время ребята все покупали за свои средства. И я тоже. Так сказать, с первой зарплаты. Уже позже появились различные волонтерские организации.
- Свой первый бой помнишь?
- Нужны были добровольцы в Ясиновку. Там предстоял бой с укропами. Вызвались Спарта из Воронежа, Радик из Славянска, я, другие ребята. Нас погрузили в машину и повезли. Но когда мы подъехали к Ясиновке, узнали, что наши там уже погнали противника. Так что первый бой можно считать несостоявшимся. Потом мы начали окапываться недалеко от аэропорта рядом с дачным поселком. Дальше уже шли Пески. Главная цель тогда была – выбить карателей из аэропорта. Они еще оставались в новом терминале.
- Одно дело уметь стрелять, а другое – научиться вести себя на поле боя, чтобы не быть убитым или раненым. И тут, конечно, нужна практика. Быстро ли освоились?
- Бойцы, которые уже имели военный опыт, нас этому обучали. Если слышен звук летящего снаряда, нужно не геройствовать, а плашмя падать на землю. После того, как отстрелялся, нужно очень быстро менять расположение. К сожалению, так погиб наш командир подразделения Аслан, доброволец из Греции. Нужно было менять место дислокации, а он с одной точки произвел еще две серии залпов. Ответка прилетела очень быстро. Аслан сам из наших краев, но эмигрировал в Грецию. Когда началась война, решил ехать добровольцем на Донбасс. Семье он сказал, что отправляется на заработки в Россию.
- Если честно, страшно было?
- Нет. Злость была и даже геройство. Как-то ребята из нашей группы пробрались фактически в тыл врага. В одном из домов засели укропы. Ну, наши и стали кричать: «Сдавайтесь! Вы окружены!» В ответ послышалась ругать на украинском языке. Тогда наши парни швырнули в дом гранаты и успели уйти. Вскоре эта территория перешла к нам, и мы заглянули в дом. Я никогда не видел столько крови. Трупы или тяжелораненых солдат каратели уже вывезли к тому времени. Но потери были с обеих сторон. После того, как мы возле села Веселое подожгли их танки, они нас плотно накрывали артиллерийским огнем. Чтобы уберечься, пришлось отправиться на время в подвалы. Очень много было диверсионных групп. Обычно они пробирались ночью. Их было не видно, но хорошо слышно. Ведь они шли не пешком, двигалась техника. Конечно, получали отпор.
К этому времени я был первым номером на РПГ-7. Мне подносили гранаты, а я производил выстрелы. Цель – новый терминал аэропорта, танки противника, укрытия, живая сила врага. Этот гранатомет использовали во многих войнах. Например, более половины потерь американской армии в Ираке пришлись на потери именно от РПГ-7. Лёгкая бронированная техника вроде "Хаммера" не имела шансов противостоять выстрелу из РПГ-7. Но это немного истории.
- Со стороны противника воевали и нацгвардия, и ВСУ, и так называемые добровольческие батальоны. Чем отличалась их тактика?
- О нацгвардии не скажу. Мы ее попросту не видели. ВСУ воевать не хотят. При любом удобном случае сдаются в плен. Во время боя сидят в окопах. Ребята хотят жить, а их погнали на войну. Добровольческие батальоны «Правый сектор» и «Донбасс» - это звери. Они нас ненавидят. Их солдаты не прячутся и рвутся в бой. «Киевская Русь», «Днепр-1», «Айдар» и другие шли на войну грабить и мародерствовать. Причем все это делается с согласия официальной власти Украины. В некоторых из них, например, в расформированном «Торнадо», были бывшие уголовники. Тут стоит рассказать еще об одной категории наемников. Мы иногда слушали радиоперехваты в районе аэропорта. Чаще всего прорывалась английская речь. Под Марьинкой сейчас стоят поляки. Это информация от ребят из других наших подразделений. Получается, нас приехали убивать неонацисты со всей Европы. Но наши ребята мужественно держатся и ждут команды наступать.
- Думаешь, оно будет?
- Думаю, да. Иначе зачем сейчас на Западе Украины проводятся совместные учения с НАТО, зачем к линии соприкосновения гонят украинскую технику, устраивают провокации? Украинская власть будет делать то, что ей скажут американские хозяева. А США заинтересованы в войне. Возможно, нам еще придется повоевать.
- А какой боевой настрой у ребят?
- Не верьте, когда говорят, что боевой дух наших солдат падает. Какой был, такой и есть. Мы защищаем свою землю. И этим все сказано.
- Чем сейчас занимаешься?
- После ранения прошел реабилитацию. Правая рука еще плохо слушается, поэтому гранатомет пока держать не смогу. Устраиваюсь на государственную службу. Решил заняться становлением нашей республики.
- К профессии строителя собираешься вернуться?
- Конечно. Но это случится, когда замолчат пушки. Будет много работы. Сегодня, когда в нескольких километрах по-прежнему стоит вражеская артиллерия, нацеленная на город, начинать восстанавливать окраины, вести там строительство нет смысла. Но Донецк мы обязательно отстроим лучше прежнего.
