28.11.15. Аналитическая заметка от военного обозревателя Бориса Рожина ("colonelcassad").
"Медовый
месяц. Текущая ситуация с Турцией и Эрдоганом если рассматривать ее в
рестроспективе с одной стороны конечно может рассматриваться как «удар в
спину», но с другой стороны она объективно вызревала.
Отношения с Турцией в 90х и первой половине нулевых были достаточно
прохладными, в том числе и по причинам негласной поддержки Турцией
чеченских боевиков в период чеченских войн. Они находили себе убежище на
территории Турции, контактировали с турецкими спецслужбами, получали
лечение в турецких госпиталях. Так же Турция поддерживала боевиков
оружием, которое перетекало в Чечню через территорию Грузии.
Как
и многие чеченские боевики, Доку Умаров некоторое время обретался на
территории Турции, которая не спешила выдавать России этих персонажей.
Поставка оружия в Чечню шла несколькими путями. Наряду с прямыми
закупками режимом Дудаева в странах СНГ и прибалтийских республиках
стрелкового оружия штатных образцов, достаточно большое количество самых
разнообразных образцов оружия попало в этот регион путем контрабандного
ввоза как из ближнего зарубежья — Грузии, Азербайджана, так и дальнего —
Афганистана и Турции. В 91-м из Турции под видом гуманитарной помощи
была поставлена в Чечню первая партия стрелкового оружия советских
образцов (в основном производства ГДР), причем часть его была провезена
боевиками через территорию Азербайджана. Из Афганистана поступили
7,62-мм автоматы АК-74 китайского производства, АКМ производства СССР,
ГДР, Польши, Египта, китайские пулеметы Дегтярева РПД и Калашникова
ПК/ПКМ, а также совершенно нетипичные для нашей страны английские
7,71-мм снайперские винтовки Ли-Энфильд №4 Мк.1 (Т), широко
использовавшиеся душманами в Афганистане. Этими винтовками вооружались
специальные снайперские группы моджахедов, сформированные в Афганистане и
прибывшие со своим оружием в Чечню для продолжения войны с шурави.
Совсем недавно в Турции был застрелен родственник Мовлади Удугова
("министра информации" у Дудаева). И таких деятелей живых и мертвых в
Турции было немало.
Турция банально пользовалась последствия
развала СССР и оперировала тем хаосом, который имелся на Кавказе в 90х,
пытаясь расширить здесь свое влияние и потеснить влияние России, чего
Турция делать не могла со времен развала Османской империи, встречая
усиливающееся сопротивление со стороны РФ.
История с ликвидацией террористов на территории Турции тянулась не один год, но официально никогда не подтверждалась.
С окончанием чеченских войн, заморозкой карабахского конфликта и в
особенности после поражения Саакашвили в Олимпийской войне, у Турции
осталось крайне мало зацепок в регионе для расширения своего влияния,
плюс мировое общественное мнение все чаще цеплялось за тему геноцида
армян 1915 года, что для современного турецкого политического
истеблишмента является крайне болезненной темой, ввиду того, что
признание геноцида армян означает неизбежность выплаты компенсаций
жертвым геноцида.
Старый геноцид вековой давности до сих пор камнем висит на шее турецкой внешней политики.
Поэтому в «нулевых» Турция все меньше проявляла активность на Кавказе и
все больше смотрела на своих соседей на юге и востоке. Если заигрывания
американцев с курдами и собственное стремление курдов к независимости
воспринимались как однозначная угроза, то ослабление соседних
автократических режимов воспринималось как удобная возможность для
расширения своего военно-политического и экономического влияния в
регионе и заодно побряцать оружием, как это было в случае с угрозами
воевать с Израилем.
Сама Турция при Эрдогане действительно
чем-то напоминает Россию. Имея массу внутренних проблем она стремится к
повышению своей роли в региональной и мировой политике и постоянно
стремится подчеркнуть субъектность собственных решений. Попытки Турции
стать частью Европы провалились, ее терпят в НАТО, но в ЕС не берут и
даже в долгосрочной перспективе это врядли произойдет. Многолетние
попытки турок встроиться в Европу пошли прахом (в этом плане они
напоминают провальные попытки наших западников сделать Россию частью
Западного мира, которые получают такой же отпор, как и аналогичные
желания Турции) и поэтому нет ничего удивительного, что у власти
оказался Эрдоган представляющий комплекс совсем других идей.
Турция теперь не позиционирует себя как бедный родственник ожидающий
приема в гостинной брюссельских бюрократов. Турция претендует на
главенствующую роль в исламском мире, как это помимо нее делают
Саудовская Аравия, Иран и с недавнего времени Халифат. Нельзя сказать,
что клерикализация общества и исламский фундаментализм являются основой
политики Эрдогана – по сравнению с той же Саудовской Аравией или Ираном,
Турция гораздо в большей степени светская страна, хотя роль ислама и в
Турции весьма велика. Но это скорее причудливая смесь турецкого
национализма с умеренным исламом, нежели радикальный исламизм с
претензией на чистоту. Эрдоган не хочет строить Халифат на релегиозной
основе, концепция пантюркизма носит скорее национально-религиозный
характер, где идея объединения тюркских народов ближе к опыту Османской
империи, где на ряде этапов ее существования имелась определенная
веротерпимость.
Но даже в такой форме, это проникновение ислама в
светские институты встречает сопротивление в турецком обществе.
Существует устойчивое недовольство в офицерском корпусе, где сильны
позиции кемалистов, которые чтят установки Ататюрка на создание светской
националистической Турции. Неслучайно в армейской верхушке достаточно
часто идут чистки с посадками и отставками нелояльных генералов и
офицеров, которые считают, что Эрдоган играет слишком в опасную игру и
рискует будущим Турции. Часть военных заговоров против Эрдогана вполне
реальны.
Ко всему этому добавляется Курдский фактор, так как на
территории Турции проживает очень много курдов, которые претендуют на
создание своего государства за счет Турции, Сирии и Ирака. И большую
опасность для Турции представляет тот факт, что эта идея до недавнего
времени открыто поддерживалась Вашингтоном, который заигрывал с
иракскими курдами (которые фактически получили свою автономию в Северном
Ираке) и загрывает сейчас с сирийскими курдами, которые претендуют как
минимум на аналогичную автономию в северных районах Сирии. При этом по
мере оживления темы войны против Халифата, темой курдов интересовались и
другие страны.
При этом, на территории самой Турции идет
многолетняя вялотекущая война с турецкими курдами, которые получают
поддержку от своих сирийских и иракских братьев.
Россия в этом плане
всегда вела себя по отношению к курдской проблеме достаточно пассивно,
так как до определенного момента целы России и Турции напрямую
пересекались и Россия не проявляла видимого желания заигрывать с
сепаратистскими тенденциями в Турции.
Американская поддержка
курдов и тупик в отношениях с Европой привел к тому, что в отношениях с
Западом у Анкары появились трудности, которые обострились в период
массовых протестов против Эрдогана. У нас их тогда традиционно
трактовали как «происки Госдепа, который хочет устроить в Турции тоже,
что и в Сирии», хотя на деле они имели немного другой генезис – люди
выступали против клерикализации общества, проникновения ислама в
светские институты, диктаторских замашек Эрдогана и комплекса
социально-экономических проблем. В протестах, основной вектор которых
был скорее левым, можно было заметить и негласную поддержку со стороны
кемалистов, когда на местах протесты получали определенную поддержку
даже от силовых структур.
Но несмотря на массовые протесты во
время которых пролилась кровь, Эрдоган устоял. Устоял по простой причине
– США не поддержали эти протесты так, как они это делали в Ливии и
Сирии, а ведь тогда были все условия, чтобы устроить «революцию свободы»
в Турции. Через некоторое время после окончания активной фазы протестов
Эрдоган вновь стал рукопожатен, но осадок в отношениях остался.
В
2014 году Турция достаточно нейтрально приняла воссоединение Крыма с
Россией, отношения с которой к тому моменту были достаточно ровными.
Эрдоган был больше занят своими сирийскими и иракскими амбициями, чтобы
влезать в конфликт, который у него под боком разожгли американцы. Когда
США и Европа зарубили проект «Южного Потока», «два одиночества»
встретились – не имея за плечами крепких дружеских отношений, Россия и
Турция имевшие проблемы в отношениях с США нашли друг друга. Был
анонсирован «Турецкий поток», который позиционировался как замена
«Южному Потоку», увеличился товарооборот между двумя странами, Эрдогана
достаточно тепло принимали в Москве. Он стал фактически «другом». Это
был своеобразный ситуативный союз, где каждая из сторон стремилась
получить свои выгоды – политические и экономические.
Но «медовый
месяц» продлился недолго по причине серьезных противоречий системного
характера. У Москвы и Анкары разный взгляд на будущее Сирии и роль
Асада. Отношения Турции и Сирии давно испорчены и ситуативный союз с
Эрдоганом тут ничего не поменял – попытки направить активность Эрдогана
на Халифат не принесли успеха, так как Эрдоган не желал отказываться от
своей сирийской стратегии связанной с поддержкой иррегулярных
группировок в северной Сирии, так и от своих шашней с Халифатом, с
которым умудрялись торговать даже тогда, когда турецкие самолеты в виде
исключения бомбили Халифат, а не только курдов.
Вторым моментом
был армянский вопрос, который встал ребром во время 100-ней годовщины
геноцида 1915 года. Россия оказалась перед непростым выбором –
поддержать дружественную Армению в этом вопросе или же ситуативного
попутчика Эрдогана. Выбор естественно пал на Армению, которая нам
конечно ближе и роднее, чем Турция. После этого «медовый месяц» в
отношениях начал стремительно заканчиваться. Эрдоган высказал свое фе
позиции России по геноциду армян (у нас его тогда пытались представить
как незначительный взбрык), а позже отомстил, проведя в Турции конгресс
крымских татар ориентированных на Джемилева и Чубарова.
Но по
настоящему эта ситуативная дружба с Эрдоганом закончилась в октябре 2015
года, когда Россия активно влезла в Сирийскую войну и перекроила все
расклады выставив Обаму клоуном над которым потешалась большая часть
американской прессы и поломав всю игру Эрдогану. Этого России было
простить никак нельзя. Отношения стремительно начали ухудшаться и все
чащи турецкие официальные лица негативно высказывались о России и ее
действиях в Сирии. Потом последовала мутная история с БПЛА. С нашей
стороны активизировалась тема отношений Эрдогана с Халифатом. Потом был
инцидент с Су-34, за который Россия извинилась. В ноябре начались
активные бомбардировки нефтепромыслов Халифата и что главное, конвоев с
нефтью у границы с Турцией.
Фактически Россия била по
нелегальному бизнесу, который почти 2 года подпитывал ИГИЛ и при этом
она постоянно пыталась затащить в эти операции США и ЕС (с США не
получилось, зато Францию удалось на это дело подписать, чему
поспособствовали теракты Халифата в Париже). А это окончательно ломало
сценарий «гибридной войны», которую Эрдоган вел в северной Сирии,
оперируя там как у себя дома, даже вводя туда войска без спроса и
подпитывая оружием, деньгами и наемниками противников Асада. А Россия
все это поставило под угрозу – 4 года трудов, огромные деньги и
материальные ресурсы могут пойти прахом продемонстрировав турецким
радикалам – «серым волкам», «пантюркистам» и прочим «империалистам»
слабость Эрдогана, а заодно и создав питательную почву для усиления
фронды в руководстве турецкой армии.
В этом плане, «удар в
спину» как бы напрашивался, потому что отношения ухудшались уже
достаточно давно в силу объективных противоречий между Турцией и Россией
по ряду важных вопросов. Тут стоит отметить, что разведка должна в том
числе и выявлять вызревание подобных угроз даже у «потенциальных
друзей», не говоря уже про «потенциальных врагов». По каким-то причинам,
вызревание угрозы со стороны Турции недооценили либо на уровне
разведки, либо на уровне руководства, после чего и последовали заявления
про «удар в спину» без разъяснений, почему вызревание этого «удара в
спину» осталось без внимания. В то, что в СВР или Кремле сидят наивные
люди, которые верят в чистые помыслы Эрдогана как-то не верится.
Возможно пребывали в уверенности, что все эти турецкие угрозы связаны
исключительно с предвыборными обещаниями и внутренней патриотической
риторикой и ситуация еще не настолько запущенная. С вмешательством РФ в
сирийскую войну эта удобная для Турции схема, которая так часто
становится мишенью карикатуристов начала рушиться.
Плюс не стоит
забывать, что США так же активно работали с Эрдоганом стремясь
переориентировать его на решение несколько иных задач, нежели тех,
которые Москва хотела решать совместно с Эрдоганом. В течение лета в
Турции увеличивалась американская авиационная группировка,
активизировалась работа в районе сирийской границы (в ходе нее в США
выяснили, как на территории Турции под прикрытием помощи мятежникам был
организован грандиозный распил средств выделявшихся на сирийскую войну –
было бы забавно, если Эрдоган поучаствовал и в этом), усиливалась
работа с курдами, при этом Вашингтон старался успокоить Эрдогана
заверениями в том, что поддержка курдов идет исключительно ради войны с
Халифатом, а не затем, чтобы оторвать у Турции кусок для Курдистана. В
этом плане на фоне ухудшения отношений с Россией, наблюдалось некоторое
потепление отношений Турции и США.
Далее последовала в какой-то
мере истеричная реакция на действия России. Сбили 1 бомбардировщик.
Погибло 2 военнослужащих РФ. Фактически это акт войны. Но не рассчитали
последствий – в считанные дни на соседней чаше весов заботливо уложили
несколько десятков трупов, не считая разбитых грузовиков с оружием и
нефтью. Попутно развернули дополнительные системы ПВО с толстым намеком
на то, что и «неизвестный турецкий самолет» может внезапно получить
ракету в сирийской небе. В итоге чего Турция добилась? Прекратились ли
удары по приграничным районам? Нет – наоборот, усилились. Перестанут ли
бомбить нефтепромыслы Халифата и «черные конвои»? Нет – их теперь будут
бомбить еще сильнее, причем теперь уже не только Россия. Можно ли теперь
так же вольготно залетать в сирийское воздушное пространство? Опять нет
– теперь вот просят Россию не летать у границы с Турцией обещая взамен
не залетать в сирийское воздушное пространство. Попутно просят
встретиться и поговорить 30 ноября, чтобы сгладить конфликт. Цена 1-го
Су-24 оказалась слишком высокой.
И ведь даже полноценной
поддержки от Запада не удалось получить. США заняли хитрую позицию (что в
свете целей Вашингтона в Турции не удивительно) «над схваткой», часть
Европы заняла нейтральную позицию, пресса зачастую была настроена
антитурецки, особенно во Франции, где еще свежи были в памяти расстрелы
людей на улицах Парижа. В итоге, тех целей, которые пыталась добиться
Турция ей добиться не удалось, поэтому приходится набиваться на
переговоры. Разумеется Эрдоган не извинится и никаких компенсаций
платить не будет – он не может себе позволить потерять лицо и проявить
мягкость в этом вопросе – его свои же сожрут, но он хорошо понимает, что
ему придется что-то гласно или скорее негласно предложить России, чтобы
замять данную историю, которая выходит Турции боком. Ему нужно решение,
которое сгладит острую фазу конфликта с Кремлем, но такое, чтобы можно
было у себя в Турции объявить «перемогой». И вот вокруг этого решения
судя по всему и будет идти переговорный процесс.
Разумеется
отношения с Турцией уже не будут прежними. Ситуативная дружба
закончилась и отношения в лучшем случае останутся нейтрально-враждебными
при четком понимании того факта, что у России и Турции в Сирии
принципиально разные цели, где Россия и Турция в лучшем случае
конкуренты, а в худшем – враги. В этом плане главные гешефтополучатели
этой истории это американцы, которые сыграли на амбициях Эрдогана и не
дали сформироваться российско-турецкому ситуативному союзу. Россия
получила дополнительную головную боль на севере Сирии и потенциальные
проблемы с проливами, Эрдоган лишился возможности разыгрывать
многовекторность, заигрывая то с Западом."
