10.03.16. Беседа с ополченцем от военкора Анны Шершневой.
"Политзаключенный:
лучше достойно умру в бою за Донбасс, чем буду гнить в лагерях
бандерштата. Что такое справедливость по-украински? Это когда вся страна
рвет на себе волосы, вопя про бедную Надю и одновременно с этим
удерживает в тюрьме несколько тысяч позволивших себе собственную точку
зрения харьковчан, донбассцев, запорожцев, одесситов и далее по списку.
Им
не придут на помощь правозащитники, о них не говорят по телевизору и
российские звезды не плачут о них в соцсетях. О них вообще не говорят,
потому что для всего «прогрессивного человечества» их просто нет — вот
так взяли и вычеркнули из жизни.
Интересно, когда вот эта история
будет опубликована, и ее прочитают сотни людей, найдется ли хоть один,
кто крикнет украинцам: «Свободу Безуху!»?
Сомневаюсь.
Но
обо всем по порядку: Евгений Павлович Безух, позывной «Бес», родился в
Лисичанске, потом жил в Северодонецке, на оккупированной территории ЛНР,
а в 2008 переехал в Боровское Северодонецкого района.
— Евгений, как вы оказались в рядах войск ДНР, как решили стать военным?
—
Я начинал с самого захвата Луганского СБУ, в мае 2014 года уехал в свой
город Северодонецк (оккупированная ЛНР — прим. ред.) и был в казачьем
отряде им. Дмитрия Донского у Павла Дремова. Хотел изгнать всю эту
мразь, нечисть майдановскую из страны за госпереворот — ведь
американским посланникам не место у власти.
Военным решил стать в
первую очередь из-за отца, он у меня герой, воевал в Афганистане, в
Кабуле и Кандагаре, у него много наград, в том числе и орден Красной
звезды, и орден Красного знамени, мне с детства хотелось стать военным,
отец для меня кумир.
— Как попали в плен? Давно ли находитесь в застенках Украины?
—
В плену я нахожусь с 13 августа 2014 года. В плен я попал через три
недели после входа украинской армии, меня увидел сотрудник милиции,
который тоже был в ополчении, а потом перешёл на украинскую сторону.
Я
в городе собирал данные, где располагались укропы, чтобы потом, когда
со мной свяжутся, передать их. Как сказали укропы, они про меня не
знали, в их списках я не был, и если бы сотрудник милиции Евгений Журба
меня не сдал, то меня бы и не схватили.
— Как с вами обращаются?
—
Мы находимся в Луганской области, по сравнению с другими СИЗО здесь
нормально. Просто тут все работники — жители Донбасса, которые видели,
что вытворяют так называемые освободители, ополченцев тут считают
героями и уважают нас.
— Часто ли переводят из одной местности в другую?
—
Переводили один раз в Харьковское СИЗО, после чего всех, кого со мной
возили в Харьков, записали как без вести пропавших, но потом вернули,
хотя и не всех.
Говорят, что их обменяли, но пацаны до сих пор не
связались ни с кем, дома их нет, в ЛДНР и России тоже, так как их ищут
родные. Например, я числюсь в розыске до сих пор.
— Были ли попытки обмена?
—
Попыток обмена не было, я уже полтора года прошу Ольгу Кобцеву и Дарью
Морозову об обмене, но они каждый раз находят новую причину отложить мое
дело. В первый раз, в сентябре 2015 года Кобцева сказала, что меня не
меняют из-за того, что Украина не подаёт меня в своих списках. После
этого мы нашли в интернете тех, кто занимается обменами — волонтера из
группы «Патриот» Гайде Ризаева и создателя этой группы, который работает
в центре по обмену военнопленных, Вячеслава Гришаева, и попросили
внести меня в списки на обмен со стороны Украины. Я очень сильно
сомневался, но в итоге они помогли — Даша Морозова сообщила, что Украина
подала меня в своих списках на обмен, но я как сидел, так и сижу.
— Вам предоставили адвоката? Как он ведет ваше дело?
—
Адвоката мне не давали до самого окончания досудебного следствия, так
как на меня повесили множество статей, не имеющих ко мне никакого
отношения, как всегда у нас делают. Хотя две статьи у меня особо тяжкие,
и по УПК Украины мне обязаны дать адвоката, даже если я этого не хочу. В
итоге моим адвокатом оказалась проукраинская жительница Луганска,
которая заявила, что я «буду сидеть, как и все уроды ополченцы», и в
итоге я получил 11 лет тюрьмы.
Огромное «спасибо» ей — Анастасии
Евгеньевне Александровой из Луганска, благодаря ей много ополченцев
получили максимальный срок. Надеюсь, что судьба вернет ей все сделанное
для гибели ребят в застенках. Ведь, кроме украинского, есть и другой,
высший суд.
— Власти ЛНР или ДНР предпринимали попытки решить вопрос вашего освобождения?
—
К властям ЛНР обращались от меня люди, но толку не было никакого. В
Луганске меняют тех, кто нужен Плотницкому. Все, кто шел за идею, там не
нужны — их там всех посадили, зачем мы им? А в ДНР, слава Богу,
Захарченко — нормальный мужик. Он обещал помочь, и я надеюсь на него.
Хотя надежды на обмен с каждым днем все меньше. Идейные люди никому не
нужны.
— Почему тормозится вопрос амнистии для всех схваченных хунтой, как думаете?
— Амнистия, говорите? Я в неё не верю, она невыгодна.
— ОБСЕ к вам заглядывало со своим «мониторингом»?
—
ОБСЕ в СИЗО приезжают, но меня к ним не выводят, чтобы не рассказал,
сколько на меня навешали статей и как осудили. Меня даже к прокурору
Киева не выводят.
— В чем сейчас нуждаетесь больше всего, кроме естественного желания оказаться на свободе?
—
Нуждаюсь во всем — мыльные, бритвенные принадлежности, одежда,
постельное бельё, нормальная еда, но, конечно, больше всего хочется на
волю. Я готов даже смертником пойти, пусть лучше достойно умру где-то в
бою за земли Донбасса, чем буду гнить в лагерях бандерштата, работая на
какого-то дядьку!"