16.03.16. Заметка от Светланы Арсеньевой.
"Нам
пишут с Донбасса. Судьба ополченца Шимы. В бою он был Шима, в жизни –
Виктор. Ему 24 года, он ходит с трудом, опираясь на палку, вынужден
снимать квартиру и выживать на гуманитарной помощи. Он не может уехать
домой к матери, и не может найти работу в Донецке. Он не имеет никаких
льгот и статуса, еще ни разу не получил никаких выплат. В
его бесхитростном рассказе нет нытья и хвастовства. Больше всего он
переживает о том, что в становлении молодой донецкой республики
отсутствует государственная идеология, которая могла бы объединить и
мобилизовать все производственные и людские ресурсы для скорейшей победы
и дальнейшего развития.
В Донецке все чаще можно встретить
покалеченных войной людей — мужчин, женщин и даже детей. Отсутствие
конечностей, обезображенные лица, зарубцевавшиеся ожоги больше не
удивляют и не шокируют прохожих. Война косит не разбирая, солдат ты или
ребенок. Большие страдания приносят не физические раны, а сознание того,
что пули и осколки были шальными, вражеская стрельба – неприцельной, а
твой последний бой за Широкино – абсолютно бесполезным потому, что чуть
позже его сдали - добровольно и показательно в ходе Минских
«мирозаключений».
Мы до сих пор восхищаемся мужеством советского
солдата, не сдавшего Сталинград, стойкостью советского ученого в
блокадном Ленинграде. Но мужество наших славных дедов имело надежный тыл
в виде несокрушимого государства – Страны Советов. В той стране каждый
боец был уверен, что его семья получит аттестат, а его самого
обязательно вылечат после любого ранения. Вернувшиеся с фронта до конца
своих дней были победителями, ветеранами, окружены уважением, имели
государственные льготы. В войне на Донбассе пока нет победителей, как и
нет никакого государственного обеспечения для тех, кто отправилсяе
защищать русский мир, кто в бою выжил, но лишился здоровья. Рассказы
раненых ополченцев наполнены болью и возмущением, разочарованием и
досадой. Но все же их вера чиста и сильна. Они упрямо продолжают верить в
то, что, воюя на Донбассе, они защищают Россию.
Виктор-Шима —
один из них. Все началось, когда ему принесли повестку прямо на
производство. Он работал на заводе «Азовсталь» в Мариуполе, сразу после
техникума, была хорошая зарплата, учился заочно в университете, помогал
матери, думал о дальнейшей карьере, но тут грянули майданные события, и
понеслось. В Киеве во всю жгли покрышки, избивали «Беркут», а в Донецке
никто еще и не думал выходить на баррикады, но по всей Украине уже
приготовились к мобилизации. Проходя медкомиссию, Виктор понял, что
врачам выдана установка: брать всех, язвы и плоскостопие не учитывать.
Никто еще не предполагал, что в Донецке случится самая настоящая война,
но тревога уже витала в воздухе. Внутреннее чувство подсказывало ему,
что в армию идти нельзя – придется воевать против своих же. Поэтому
пришлось наговорить врачу всякой всячины, чтобы тот отправил на
дополнительное обследование, и таким образом сбежать из военкомата.
С
завода все равно пришлось уволиться и уехать в Донецк. Несколько
месяцев работал в Донецке, за это время прокатилась череда разнообразных
событий: баррикады, митинги, штурмы и захваты административных зданий,
референдум. Потом были выборы президента на Украине, а на следующий
день, 26 мая, Донецк бомбили с самолетов. А потом все лето шли
ожесточенные бои на разных направлениях. Тревожась о матери, Виктор
вернулся в Мариуполь. Но долго наблюдать за происходящим просто по
телевизору он не смог, кожей ощущал необходимость вступиться за
справедливость, встать на защиту родины. Тем временем Донецк ощетинился
блокпостами, в каждом въезжавшем видели диверсанта, каждого проверяли
как могли...
В сентябре война докатилась до Мариуполя. И обстрелы
из «Градов» были, и стрелковые бои прямо под окнами дома. Все было –
только работы больше не было, особенно для уклонистов от призыва. На
завод больше нельзя – он уже дезертир, устроиться без документов больше
негде – предприятия закрывались массово. Виктор попытался уехать в
Донецк автобусом, но на украинском блокпосту его высадили только потому,
что у него мариупольская прописка. Пришлось добираться электричкой,
причем нужно было прятаться от украинских военных, патрульных,
милиционеров, которые наводнили город, и останавливали всех молодых
мужчин. В Донецке Виктор сразу направился к зданию СБУ, где на тот
момент был расположен военкомат. Он заполнил документы, но военком,
мужичок опытный, предложил ему подумать сутки. Сказал: ты еще молодой,
душевные порывы непостоянны, может еще передумаешь, здесь у нас,
во-первых, уже не ополчение, а настоящая армия, а во-вторых, здесь
реально убивают. Ну и остался парень думать, разговаривать с такими же
добровольцами. А тут к нему мать дозвонилась: слезы, истерика, упреки.
Уговорила мать вернуться, ехать домой и не быть никаким добровольцем.
Страшновато стало парню, и он сейчас без всякого стеснения об этом
говорит. Совсем не бояться только дураки, а человеческая душа – материя
тонкая, нередко желание жить перевешивает любые патриотические порывы.
Добрался парень до Еленовки, чтобы электричкой отправиться в Мариуполь.
Пока ждал, начался минометный обстрел, раскурочило рельсы. Те самые, по
которым электричка больше не пройдет. А тут еще патруль документы
проверяет, а прописка – мариупольская, не диверсант ли? Долго пришлось
объяснять патрульному, кто такой и что здесь делает. Ночевать негде,
никого в Донецке не знает. Пришлось вернуться к СБУ, и уже со всей
уверенностью попроситься в добровольцы. Так он попал рядовым с позывным
Шима в службу тыла батальона «Сомали» водителем.
Возил
боекомплекты «Камазами», «Уралами» на передовую. Первое время постоянно
чувствовал недоверие к себе: присматривались, оружие не давали даже на
блокпосту. Много было разных военных происшествий - и человеческой
слабости, и глупости, и геройства. С благодарностью к Богу вспоминает
Виктор такой случай: привез он на позиции полный «Камаз» БК – 120 ящиков
танковых снарядов. Поставил машину и отошел. А противник тут же и
обстрелял машину. Грузовик посекло, колеса разворотило, а БК не
сдетонировал – вот уж истинное везение. А то позиция была бы уничтожена
полностью, и мы с ним сейчас не разговаривали... Еще вспоминает, как
носился с бешеной скоростью по Путиловскому мосту,на выезде из Донецка,
пока тот не взорвали. Мины падали буквально под колеса. К мосту этому
давно уже враг пристреливалсяь. В тот день, когда его в конце концов
подорвали, Шима тоже возил БК. Только он успел свою машину доставить,
разгрузить и вернуться, а вот товарищу не повезло. Не успели ему
сообщить, что мост уже рухнул, не видно было, что мост уничтожен и во
время движения. Когда опомнился шофер и затормозил, то «Камаз»,
груженный БК, завис над пропастью. И снова командирское разгильдяйство
чуть не привело к трагедии...
Перебросила судьба нашего героя в
родные Приазовские степи – в район красивого и богатого села Широкино.
Готовился штурм Широкино, солдат практически без подготовки бросили на
усиление. Даже стрелять толком не учили, в штатку занести не успели, а в
разведку боем отправили. Вот тогда впервые увидели бойцы украинский
танк, направляющийся прямо на них, огнем поливая не только из орудия, но
еще и из пулемета. Какой уж тут штурм, если за спиной только дымовые
шашки. Бросились бойцы в ложбинку, завязался стрелковый бой с
гранатометами против танков, а после кто как мог убегали из неравного
боя. Тогда обошлось без «двухсотых». С утра была новая попытка штурма,
но уже под прикрытием бронетехники. Бой был жесткий, ранило командира, у
товарища-бойца осколок во лбу застрял – зрелище страшное. Первый бой
был 14 февраля, а 23-го украинцы плотно накрыли наши позиции минами.
Всего за час четыре смерти, и трое тяжелораненых. Вот так в День
защитника Отечества Виктор получил ранение. Множество мелких осколков,
поврежден глаз, проникающее осколочное в грудь, и нога теперь больше
похожа на безжизненный окровавленный мешок. Остальные раненые – еще
тяжелее.
Полуживых бойцов погрузили в ЗУшку и больше часа трясли
до больницы в Новоазовске. По дороге двое бойцов умерли. Жуткой смертью —
боец Мося: череп раскроен, из носа, ушей и даже глаз – струи крови.
Тяжело хрипел, харкал кровью и матерился Снайпер, метался между тем и
этим светом.
В Новоазовской больнице Виктору, как могли, оказали
первую помощь. Но спасать ногу надо было в Донецке. Когда пришел в себя,
оказалось, что украли куртку, а в ней – паспорт и военный билет. Как
дальше быть без паспорта? В донецкой больнице зашили глаз, удалили
крупные осколки и подлечили раны ноги. Но кости были раздроблены на
множество мелких осколков со смещением, разорвано сухожилие и вывихнута
пяточная кость, и все это на фоне жесточайшей анемии после крупной
кровопотери. Военным санитарным транспортом раненого бойца без
документов отправили в Ростов, а через пару дней, когда он смог хотя бы
голову над подушкой поднимать, самолетом отправили в Москву. У парня не
было ничего: ни вещей, ни документов, ни денег. Даже когда он встал на
костыли, то никуда дальше территории госпиталя выйти не мог. Даже
нательное белье ему приносили неравнодушные медработники. В Москве
Виктору сделали пластику сухожилия и вправили пяточную кость, которая
изматывала раненого нечеловеческими болями. А после вернули в ДНР –
долечиваться. Но долечиваться получилось не сразу: без паспорта и
военного билета бойца вернули в ту же часть, откуда забрали – в
Широкино, и снова на передовую. Больше лекарств никто не давал, зарплаты
тоже, хорошо хоть, что кормили. Больше месяца боец рапорты писал –
просился в нулевую роту и в госпиталь в Донецк – привести в порядок
загнивающие ногу и глаз, на котором давно было пора снимать швы. И
только двадцать пятый рапорт, который был отдан прямо в руки
высокопоставленному офицеру, возымел действие. Больного бойца перевезли в
Донецкую железнодорожную больницу.
Но все это время человека не
могли никуда оформить и определить по той простой причине, что у него не
было ни паспорта, ни военного билета! Оказалось, что человек без
паспорта – никто и звать его никак, его нельзя поставить на довольствие и
определить на лечение... Помог пожилой русский доброволец - вступился
за молодого бойца, у которого нога опухала как бревно и нуждалась в
серьезной реабилитации. Пошумел «дед», постучал кулаком, припугнул кого
надо, и парня госпитализировали. Уже на костылях Виктор-Шима отправился в
батальон Сомали, где раньше служил, чтобы восстановить хотя бы военный
билет. И начались новые мытарства. Оказалось, что восстановить паспорт
на территории ДНР категорически невозможно. Ехать на Украину - значило
подписать приговор на пожизненное заключение или добровольно согласиться
на пытки в подвалах СБУ. Прошло несколько месяцев после того, как была
украдена куртка, и на Шиму вышли какие-то люди в социальных сетях.
Спросили, не терял ли он паспорт. На воюющем Донбассе даже жулики
понимают, что куртку и деньги украсть можно, а паспорт – это уже за
пределами воровской чести. Вернули все документы: паспорт,
идентификационный код, военный билет, даже карты банков, которые
давным-давно прекратили обслуживание клиентов на территории так
называемой «АТО».
На сегодняшний день Виктору-Шиме 24 года, он
ходит. Опираясь на палку, продолжает реабилитацию: массажи, лечебную
физкультуру. С момента ранения прошло десять месяцев. За это время он
посетил десятки кабинетов, военных штабов, чиновников и начальников всех
мастей. Но никакого статуса так и не получил, а значит, нет и
компенсации за ранение. С помощью неравнодушных друзей и волонтеров ему
удалось оформить третью группу инвалидности и право на получение
продуктового пакета - гуманитарной помощи. Но и это далось нелегко. Не
может человек с мариупольской пропиской получить направление на ВКК в
Донецке – не положено. Волонтеры подсказали, что можно сделать справку
от поселковой администрации о фактическом месте проживания. Только по
этой справке и была назначена ВКК.
Живет Виктор на съемной
квартире, за которую нужно платить 2000 рублей. Работу по специальности
найти не может по состоянию здоровья: о профессии металлурга можно
забыть до окончания полной реабилитации. Вернуться домой не может, - там
враг. Между Донецком и Мариуполем, где осталась мать, пролегает
государственная граница. Мать и сын разделены блокпостами, электронными
пропусками и тотальной ловлей «террористов-сепаратистов» украинскими
спецслужбами и добровольческими батальонами. Диплом младшего специалиста
и школьный аттестат остались в Мариуполе. Как жить дальше? Как
оставаться человеком и научиться заново ходить, и где заработать на
жизнь? Понятно, что мир не без добрых людей, и нашлись знакомые, которые
согласны каждый месяц отдавать ему 500 рублей со своей пенсии. Но разве
это выход?
История Виктора иллюстрирует проблему ментальной
ломки людей, вернувшихся с фронтов Донбасса. Пройдя через мясорубку
войны, потеряв здоровье и документы, молодые и полные сил мужчины
превращаются в балласт, не нужный никому, кроме своей семьи. А бывает,
что и семье не нужен.
Вместо отчаяния и депрессии Виктор ищет
новые точки приложения своей энергии: вступает в коммунистическую партию
ДНР, занимается созданием молодежного комсомольского движения в
Республике, читает русских писателей о войне и… вяжет носки! Других
средств к существованию Республика пока предоставить не может, так же
как и восстановить необходимые документы. В Мариуполе Виктор был
студентом известного вуза, его школьный аттестат и диплом об окончании
техникума остались там, забрать документы и пройти обходной лист он не
может. Без школьного аттестата он не может поступить в донецкий вуз,
чтобы наконец-то получить высшее образование. В феврале были
опубликованы правила приема в донецкие вузы.
В отличие от
прошлогодней вступительной кампании, конкурс будет проходить по
результатам ГИА – государственной итоговой аттестации. Все серьезно,
по-взрослому, как в настоящем государстве! В профильных министерствах
разработали механизм проведения аттестации и выдачи соответствующих
сертификатов. Но вот незадача: чтобы зарегистрироваться на ГИА,
выпускникам прошлых лет необходимо предоставить школьный аттестат,
причем только оригинал. В этой ситуации Виктор оказывается поражен в
правах, ведь ни одна школа еще не дала ему гарантии, что поможет в
регистрации на ГИА без оригинала документа. А молодые чиновники молодого
государства никак не озабочены судьбами таких же молодых, но
искалеченных парней. Искать пути решения документальных коллизий в
непризнанной республике никто не спешит. Или просто не знает, как.
Донбасс
завис в неопределенности, Минские соглашения пролонгированы еще на год.
Чего ждать жителям Республики в этом году: постепенной сдачи всех
завоеванных позиций вплоть до выборов по украинским законам и контроля
над четырехсоткилометровым участком границы? Или все же мы получим
признание государственности, и тогда Донбасс уйдет с мертвой точки и
станет, наконец, развиваться, используя весь свой индустриальный и
человеческий потенциал?"
