01.06.16. Заметка от военкора Марины Харьковой.
«Нам
пишут из Донбасса. В Авдеевской "промке"...Самой горячей точкой
весенних боев в Донбассе стали районы Авдеевской промзоны и
Ясиноватского блокпоста, который удерживается подразделениями армии ДНР.
Здесь расположена развязка стратегически важных автодорог из Донецка в
Горловку и Константиновку, а авдеевская промзона была так называемой
"серой", то есть ничейной, территорией. В марте
украинские войска практически повсеместно начали захват буферных зон на
ключевых направлениях фронта, вплотную придвинувшись к линиям обороны
городов и сел республиканцев. Намерения противника очевидны: перерезать
пути снабжения и сообщения между населенными пунктами ДНР, увеличить
зону своего огневого контроля, отсечь друг от друга очаги сопротивления,
окружить и впоследствии подавить их. Также считается, что важность
авдеевской промки заключается в том, что она является удобным плацдармом
для потенциального наступления: у украинцев – на Донецк, у
республиканцев – на оккупированную противником Авдеевку. "Сейчас на
промзоне мы балансируем с украинцами на линии, когда выдвижение и нас, и
их глубоко за ее пределы создает условия для окружения тех, кто слишком
забрался вперед в случае успешного наступления противника. Нужно
представлять себе эту промзону: это участок с лесонасаждениями, между
которыми умудрился разместиться и дачный поселок, и несколько групп
зданий нежилого назначения, находящихся на разных высотах, большая часть
которых находится ближе к Авдеевке, то есть в зоне прямого контроля
ВСУ. С этих зданий противник не только хорошо просматривает подходы, но и
накрывает снайперским и гранатометным огнем наши позиции, а в условиях
ограниченного применения артиллерии подавить эти огневые точки непросто.
Создан очаг напряженности, война идет, все на старте", - так
характеризует ситуацию известный командир Александр Ходаковский.
Обстановка на авдеевской промке ему известна хорошо: бойцы бригады
«Восток» служат в мотострелковых подразделениях именно на этой линии
фронта. «Это три здания: шинный завод, склады, стоянка и ангар. Пустырь с
капитальными зданиями и забором. Их удобно занимать по многим
соображениям, включая контроль трассы, поражение развязки и возможность
делать больно сепаратистам на неподготовленных позициях. Это
позиция-мечта — бить из тяжелого с подготовленных позиций по картонным
дачам. Почти идеальные условия для ВСУ — с тылом, со снабжением, с
единой схемой огня, с позициями на флангах, которые укреплялись год», -
так описывают свою дислокацию украинские вояки. Чувствуя себя достаточно
уверенно, они не сидят в обороне, пытаются продвинуться, но попытки
наступления ВСУ в этом районе захлебываются, встречая ожесточенное
сопротивление. История авдеевской промки пишется кровью, болью и потом
защитников Донбасса. Ни одна фраза о массированных артобстрелах или
интенсивных перестрелках, происходящих здесь, не передает огромного
напряжения сил, стальной выдержки и мужества наших бойцов. Этот репортаж
посвящен тем, кто стоит на переднем крае.
12.40. Ясиноватский
блокпост. Раньше по этой трассе любая машина могла проехать в сторону
Горловки или Енакиево. Теперь на дороге постоянно дежурят посты военной
автоинспекции, чтобы гражданские случайно не выскочили прямо на линию
фронта или под обстрел. Пустынная дорога, разрушенный мост и машина с
надписью ВАИ, возле которой стоят инспекторы в бронежилетах и ярких
накидках со светоотражающими вставками. Их пост находится в зоне
обстрела, а значит, прилететь может в любое время суток. Из укрытий –
только особенности местного рельефа. На фоне выбоин от снарядов и
зловещих черных провалов моста белоснежный корпус автомобиля инспекторов
выглядит неожиданно ярко. По самой трассе имеют право передвигаться
только машины военного назначения, гражданские легковушки и автобусы
выбирают теперь безопасные объездные маршруты. Место, рядом с которым мы
находимся, называется «Приют Невского», но времени рассматривать
подмостье нет. Минуты здесь спрессованы так плотно, что переход из
комфортного созерцательного состояния в режим эмоциональных и физических
нагрузок происходит мгновенно. Сопровождающие меня лица затягивают на
боках свои бронежилеты, надевают каски – группа готова на выход.
13.05.
Дорога смерти. Спускаемся вниз. Тропа типичного Донецкого кряжа:
пригорки чередуются с низинами, и степной простор расстилается в обе
стороны. Степь играет весенними красками, но трава плотно прижимается к
земле, будто в поиске защиты и укрытия от палящего солнца, от
равнодушного синего неба, от прилетающих снарядов, выжигающих все
вокруг. Куски дерна вырваны из степного покрывала обстрелами, по обочине
дороги рассыпаны осколки всех форм и размеров, тропинка изъедена ямами и
воронками. - Левее! Левее! Сейчас передвигаться максимально быстро! –
командует старший. Придушенная бронежилетом, глухо спрашиваю:- Здесь
опасная зона? - Здесь везде опасная зона. Вон тот пригорок видишь?
Снайпер их там лежку свою сделал. Но вычислили, вскрыли. Кроме
снайперов, обстрелы могут начаться в любое время. Пространство здесь
открытое всем ветрам. И всем врагам, к сожалению, тоже: тут
простреливается все насквозь.- Поэтому эту тропу называют «дорогой
смерти»?- Кто как называет. В зависимости от обстановки. Она же и
«дорога жизни», между прочим. Два смысла у одной дороги. Так, болтовню в
сторону, подтянулись. Ты как? Нормально? Быстрее идем, быстрее, не
задерживаемся.
13.40. Третья улица. Солнечные блики играют на стеклах
полуразрушенных домов. Воздух как будто застыл. Разлохмаченное кресло
больше похоже на монстра, чем на предмет мебели. Когда-то в нем кто-то
смотрел телевизор или отдыхал от полуденного зноя в темной прохладе
комнат. Теперь он иссечен осколками после попаданий мин в кровлю здания,
каждая стена которого несет свои отметины: от пуль, от гранат, от
снарядов. Относительная тишина во время моего визита, - редкая гостья в
этих местах. Бойцы здороваются, смотрят с любопытством. Молодые, с
красивыми, но бесконечно уставшими лицами.- Какая сейчас обстановка?-
Каждый день идет война. Сказать, что она затихает, никто из нас не
может. Рассказывать, чего нам не хватает – не по-мужски, не по-военному.
Чтобы понять, что здесь происходит на самом деле, надо сюда приехать и
увидеть своими глазами.- Я так понимаю, что позиции украинских вояк
находятся всего в нескольких сотнях метров от вас?- К примеру, наши
держат третью улицу, а враг – четвертую. Сколько метров нас разделяет?
Сто, сто пятьдесят, где-то всего семьдесят.- Слушаете ли вы
радиоперехваты? Что из них известно?- Раньше слушали часто, а сейчас они
шифруются, бывает, даже выходят под нашими позывными.- То есть, они
прекрасно изучили ваши частоты и знают позывные?- Конечно, ведь мы здесь
уже очень долго стоим. Практически, бессменно. Слушать противника мы на
таком расстоянии можем и без раций. Чаще всего они матерятся,
бессмысленно и беспощадно. Бывало и так, что они подъезжали ближе и
включали музыку и песни: гимн Украины, какой-то фашистский марш. Когда
мы крикнули: «Смените пластинку!», поставили детскую песенку Мамонтенка о
маме, вот эту, знаете? «Пусть мама услышит, пусть мама придет». Это они
так забавлялись.- Ну а вы проводили идеологические диверсии?- Мы редко с
ними шутим, стараемся разговаривать серьезно. Враг есть враг. Не в
игрушки играем.- А как вы относитесь к минским договоренностям, к
перемирию?- Может быть, в политике это важное и нужное решение, но нам
оно ничего хорошего не дает. Враг укрепляет свои позиции, получает
боевой опыт. Время работает на них. Они даже подгоняют бульдозеры,
другую технику, чтобы быстрее и надежнее строить блиндажи и укрепления.
И, кстати, строят укрепления под прикрытием наблюдателей ОБСЕ. Те, в
свою очередь, делают вид, что ничего странного, непозволительного не
происходит. А мы укрепляемся по старинке, как в Великую Отечественную
войну, с помощью саперной лопатки. Даже воду нам не привозят, мы ее
приносим сами.- Перебегаете эту насквозь простреливаемую дорожку с
тяжелой поклажей?- Да. Часто мы чувствуем, что к нам проявляют
недостаточно внимания. Я вам вот что скажу о Минских договоренностях.
Побудьте с нами хотя бы день, и вы поймете, что здесь перемирие не
работает. Минские договоренности нигде не работали – ни часа. Понимаете?
Ни часа. Идет постоянная война. Каждый день, каждый час, каждую минуту.
Когда приезжает ОБСЕ, ВСУ молчат. Молчим и мы. Но украинцы под
прикрытием ОБСЕ активно обустраивают свои позиции, а стрелять начинают,
когда те уезжают. Такое вот перемирие. Такая война.- Сотрудники ОБСЕ
могут передавать ваши координаты врагу?- Вряд ли. А вот украинские
беспилотники это делают очень часто.- Появилась информация, что у
украинских оккупантов появились боевые беспилотники. Встречались ли вы с
такими? Как их можно вычислить?- Распознать их нереально. А информация
про беспилотники, которые сбрасывают на нас гранаты, это правда. Такое
было, и не один раз. Их БПЛА летят на высоте примерно 1800 м, и достать
их на такой высоте трудно. Вообще украинские войска богато оснащены с
технической стороны: и тепловизоров много, и разных беспилотников, и
ротации проводят постоянно, как по расписанию, и боекомплекта не жалеют,
его подвозят беспрестанно, и все это летит сюда. Вон там куча воронок
от 152 мм, свеженькие совсем. Какое соблюдение, какое перемирие? И
почему мы соблюдаем перемирие исключительно в одностороннем порядке?
Только глубоко наивный человек может думать, будто перемирием можно
выиграть войну. Не было таких фактов в истории. Наших людей убивают,
дома жгут. Ожесточение к врагу никуда не денется и не рассосется само
собой.- Как и почему началась для вас война? Какие у вас мирные
профессии?- Я был строителем. Я из Донецка.- Я был водителем. Я
доброволец.- А я решил идти на войну с фашизмом после Одессы. Очень жаль
было убитых и сожженных людей. И еще – острая ненависть. И я знаю, что
смогу излечиться от нее, только если мы искореним фашизм на всей русской
земле. А договариваться с фашистами нельзя, значит предать и себя, и
свою семью, и всех своих предков, и весь свой род, народ. Я – не
предатель. Назад для нас дороги нет.- Применял ли враг против вас
запрещенное или какое-нибудь экспериментальное оружие?- Запрещенное
Женевской конвенцией или минскими соглашениями? Уточните свой вопрос.
Впрочем, отвечу утвердительно на оба. Применял, и неоднократно. Против
нас воюют и иностранные наемники. Очень много снайперов, постоянно
слышим английскую речь. Их цель – выбить нас по максимуму. Доводилось
видеть последствия ранений экспансивными пулями, когда входное отверстие
сравнительно небольшое, а на выходе поражающая сила разрывает ткани.
Также наемники используют крупный калибр как на сафари. Выжить после
такого ранения практически невозможно. Если же говорить о ВСУ, то
украинским солдатам нравится стрелять и убивать ничуть не меньше, чем
наемникам. Особой разницы не видим. - Удалось ли полностью вернуть
контролируемую ранее территорию, утраченную в ходе наступления ВСУ на
промзону?- Нет, полностью вернуть не удалось. Продвижения нет, идет
позиционная война. Несколько суток назад они ночью устроили атаку по
всей линии с целью окружить каждую из наших позиций и отсечь от помощи,
чтобы подавить поодиночке. Сначала провели мощную артподготовку,
устроили огненный вал, потом двинулись в атаку. Мы отбились, соседние
подразделения помогли сильно. Это я только об одном случае рассказал. А
подобные их вылазки здесь – постоянное явление. Иногда я спрашиваю себя:
кто мы? И думаю, что пограничники. Не пропускаем зло в город. Зло в
чистом виде. Украинцы называют своих вояк кличками роботов: то
киборгами, то промбергами, которые якобы непобедимы и будто бы
неуязвимы. А мы стоим, чтобы эти роботы не проникли в города и села, где
живут люди.
14.30. По «зеленке» назад. Обратный путь по зеленой зоне
был таким же тяжелым, как и услышанный рассказ об участи бойцов на
передовой. «Выбоина в стене возле вашей головы – след от снайперской
пули. Повадки уже изучили. Их тактика – ранить в конечность, чтобы
остальные пришли на помощь, а потом отстреливать каждого, как мишени в
тире. А вот здесь стодвадцатка прилетела, парня нашего ранило. И так
постоянно. Теряем людей. Убитыми, ранеными. Теряем лучших, настоящих.
Расскажите об этом. Расскажите правду». Эти слова бьют, как набат. Бойцы
гибнут, понимая, что они – это последняя застава на пути зла. Пока одни
рулят финансовыми потоками, вторые делают «тяжелый» выбор между
покупкой новой яхты или поместья на Ривьере, третьи равнодушно торгуются
с партнерами о мире без победы, наши бойцы честно исполняют свой
воинский долг. Так, как это делали их великие деды, приближая великую
победу великой страны. Так, как об этом слагали стихи и песни:
Здесь птицы не поют,
Деревья не растут,
И только мы, к плечу плечо
Врастаем в землю тут…»