03.06.16. Заметка от Егора Холмогорова.
«Севастополь
— самый европейский город России. Судите сами: в нем есть английское,
французское, немецкое, итальянское и даже турецкое кладбище.
Геополитические туристы заезжали в его окрестности, дабы оспорить тот
факт, что Крым наш, но так тут и оставались. Иль нам с Европой спорить
ново? Наших тоже полегло немало — на Северном берегу
Севастопольской бухты раскинулось огромное заповедное Братское кладбище,
над которым возвышается усеченная пирамида церкви Николая Чудотворца.
На стенах этого храма-обелиска были выбиты на диоритовых досках названия
воинских частей, защищавших город в Крымскую войну. Во время второй
обороны в годы Великой Отечественной в святое место попало несколько
снарядов, доски рухнули, но сейчас их восстанавливают, как и надгробия
воинов и генералов. Охранявшие Севастополь адмиралы Нахимов, Корнилов и
Истомин вместе со своим учителем адмиралом Лазаревым покоятся в крипте
Владимирского собора на южной стороне, на горе. (Туда путешественники
забираются не всегда, хотя нужно обязательно побродить по ее тихим
улочкам и восхититься выполненным в античном стиле Петропавловским
собором.) А на Братском, среди своих солдат, легли генералы Тотлебен и
Хрулев. Оборона у севастопольцев в крови. Что вполне естественно для
того, кто вырос под впечатлением панорамы Рубо, дающей тебе точку обзора
с Малахова кургана, из самого центра защитной позиции. А кладбища и
памятники героям тут повсюду, но совсем не навевают скорби о городе, где
бронза монументов по-особому светится на южном солнце — даже в феврале
оно зачастую прогревает воздух до +18. Севастополь — это застывший в
камне и металле эпос. А эпические герои жалости не требуют. Поэтому ни в
коем случае не оскорбите севастопольцев ошибкой, назвав величественное
сооружение, ставшее символом города, памятником погибшим кораблям. Они
не «погибли», а были затоплены по приказу командования, дабы
англо-французский флот не смог прорваться в бухту и расстреливать
гарнизон и жителей с убойной дистанции. То есть ушли под воду не
напрасно. А в XXI веке у них нашелся преемник — в марте 2014-го стоявший
много лет на приколе и списанный после пожара большой противолодочный
корабль «Очаков» затопили на выходе из Донузлава, заблокировав там
украинские суда. Проплывая здесь до известных событий, мне всегда было
грустно видеть красавец-корабль — обшарпанный и ржавеющий, напоминавший
упадок нашего ВМФ в 90-х. И вот — даже в таком виде — ему удалось
напоследок хорошо послужить России. Вообще, если хотите взглянуть на
Черноморский флот, то ни в коем случае не соблазняйтесь обещаниями
владельцев катеров, зазывающих на «путешествие по бухтам». Они отвезут в
Южную, красивую, конечно, но стоят там второстепенные суда —
плавгоспитали, минные тральщики и т.д. Главные силы базируются в
«Голландии», и на него с катера вы поглазеете только издалека. Сделать
надо по-другому. Пройти мимо памятника адмиралу Нахимову, попутно
вспомнив его историю. Он был поставлен в 1898 году к 45-летию Синопского
сражения, но в 1928-м демонтирован. Восстановили монумент спустя 30
лет, причем с изменениями, внесенными скульптором Томским: сутулый
флотоводец вытянулся как штык, а на поясе у него вместо трофейной кривой
сабли Осман-паши, взятой в сражении, оказался прямой палаш. К тому же
адмирала развернули лицом к городу, что, впрочем, очень выигрышно
смотрелось на фото массовых митингов, запустивших Русскую весну. Итак,
пройдя мимо Нахимова, оставим справа знаменитую Графскую пристань и
возьмем дешевый билет до Инкермана. Теперь у нас есть пропуск в
Севастопольскую бухту. Катер неспешно и лениво прорежет ее насквозь, и
можно будет полюбоваться малыми ракетными судами на воздушной подушке
проекта «Бора», большим противолодочным кораблем «Керчь», крупными
десантными транспортниками, ракетным крейсером «Москва». Впрочем, в этом
году — как повезет, почти все боевые силы ЧФ заняты в поддержке
российской миссии в Сирии. Туда-сюда снуют через Босфор «десантники», а
«Москва» прикрывает небо своей мощной ПВО, поэтому в Севастополе их,
возможно, не окажется даже на день ВМФ — 31 июля. Зато в начале лета к
постоянному месту базирования прибудет новейший фрегат «Адмирал
Григорович». Многое из увиденного, однако, вряд ли обрадует: свалки
металлолома на берегах, остовы отслуживших свое посудин и сиротливые
причалы Севастопольского морского завода, на которые, правда,
возвращается жизнь, по мере того как он вливается в систему российского
ВПК. По какой-то проржавевшей лестнице спускаются мальчишки и, мгновенно
скинув одежду, бросаются в воду — не избалованные пляжами севастопольцы
умеют купаться повсюду. Для них море не рекреационная зона, а среда
обитания. Прибыв в Инкерман, невозможно пропустить пещерный монастырь —
одну из главных святынь Севастополя, названный в честь священномученика
Климента, папы римского, сосланного в Херсонес и погибшего здесь на
самой заре христианства... Некогда монастырь органично переплетался с
остатками византийской крепости Каламита (над которой ныне развевается
российский стяг), но в советский период значительную часть строений
снесли, так что теперь обитель с пещерными церквями располагается
отдельно. Немало пещер, использовавшихся в Средневековье, теперь
заброшены и, как соты, усеивают скалу. Задумываешься: как же тут жили
монахи? Оказывается, пещера служила лишь основой кельи — скала была
покрыта лестницами и деревянными пристройками, которые представляли
собой среду обитания отшельников. Как и монастыри Греции, это напоминало
большой муравейник для тех, кто выбрал уход из мира. Но говорят, что
самые суровые здешние подвижники во все времена предпочитали вершины гор
— сегодня монастыри восстанавливаются и там. На часть флотилии можно
посмотреть и с другого ракурса — отправившись на Херсонес, где группа
ракетных кораблей, базирующихся в Карантинной бухте, предстанет во всем
мирном великолепии. Когда-то эта бухта являлась торговым портом славного
древнего города. Тут разгружали стекло, керамику, драгоценности, отсюда
вывозили в Грецию, Рим и Византию вино, хлеб, уксус и легендарный
местный рыбный соус. В античности он считался изысканным кушаньем, хотя
нынче мутит от одного рецепта: рыбу оставляли загнивать на солнце в
специальных ямах, сохранившихся и по сей день. Запах над Херсонесом
стоял, подозреваю, весьма специфичный. Но для той эпохи это был запах
цивилизации, чьи богатства веками оставались предметом зависти соседних
народов, как кочевых, так и оседлых. Чтобы защищаться, требовались
мощные стены, высокие башни и надежный гарнизон. В V веке византийский
император Зенон истратил изрядную сумму на то, чтобы укрепить башню.
Впрочем, русских «варваров» во главе с Владимиром Святославичем бастионы
не остановили — город русичи взяли, князь крестился, и это стало
началом нашего православия. Где-то в запасниках Студии имени Грекова
хранится диорама великого художника Павла Рыженко «Крещение войска князя
Владимира в Херсонесе» — хорошо бы ей обрести постоянную экспозицию.
Башня Зенона сложена из известняка и ракушечника, царапающего тебя
окаменевшими створками древних мидий. Устроившись на вершине
византийского артефакта, удобно следить за жизнью ракетных кораблей
(которые я бы ни в коем случае не называл «катерами») и слушать, как
командир по громкой связи выговаривает подчиненным за недостатки. Снова и
снова здесь пронизывает не оставляющее в Крыму ни на минуту ощущение
взаимопроникновения старины, великой русской истории и дня сегодняшнего.
Связь эпох оказывается не просто метафорой. Ты попадаешь в античность и
дышишь ею; подвиги наших предков, защищавших Малахов курган,
оборонявших 35-ю батарею, штурмовавших Сапун-гору, живут совсем рядом,
будучи частью повседневности, в которой вырастают поколения новых
героев. Если у вас есть сын — обязательно привезите его в Севастополь.»