26.09.16. Заметка от Антона Антоновича.
"Украинская коррупция: Почему она смущает даже нигерийского принца? За последние полтора года в Украине к «борьбе с коррупцией» подключились все, кому не лень – начиная от «антикоррупционных» структур Наливайченко и Саакашвили, продолжая грантоедскими организациями (наиболее известная – Центр противодействия коррупции), журналистами и парламентскими «еврооптимистами» (Лещенко, Залищук – купившими квартиры за незадекларированные доходы), заканчивая официальными силовыми структурами.
В итоге антикоррупционной возней сегодня занимается семь контор – как новосозданные НАБУ, НАПК (Национальное агентство по противодействию коррупции), САП (Специализированная антикоррупционная прокуратура), так и традиционные ГПУ, военная прокуратура, СБУ, МВД. В скором времени начнет функционировать еще и Государственное бюро расследований (ГБР).
Однако обилие силовых структур лишь вносит дополнительный бардак и приводит к межведомственным противостояниям за право взимать коррупционную ренту с нечестных на руку должностных лиц.
Наглядный пример – конфликт НАБУ и ГПУ, сопровождавшийся обысками в офисе «набушников» со стороны луценковской генпрокуратуры, а также эпичной дракой в центре Киева между сотрудниками данных ведомств, что еще раз продемонстрировало – борьбу с коррупцией в высших и средних эшелонах власти следует начинать с профильных антикоррупционных ведомств.
Вместе с тем, правовая база, регулирующая деятельность данных ведомств до конца не определена – за время правления «команды реформаторов» антикоррупционное законодательство менялось трижды и все еще противоречит другими действующими нормативно-правовыми актами. К слову, Украина – лидер среди стран Европы по количеству действующих законов (более 6 тысяч), что приводит только к дезинтеграции правового поля государства.
Кроме того, новосозданные антикоррупционные структуры поглощают немалые бюджеты, демонстрируя крайне низкий коэффициент полезного действия по соотношению затрат к возвращенным в госбюджет денежным суммам, изъятых у коррупционеров. Суммарный бюджет НАБУ, САП и НАПК на 2016 составляет 1 млрд гривен. В то же время, за последние полгода бурной антикоррупционной деятельности (больше напоминающей бесконечный пиар) в бюджет было возвращено всего 78 тысяч гривен. Борьба с коррупцией становится крайне привлекательной «кормушкой» – в частости, на следующий год бюджеты вышеуказанных структур увеличатся от 18% до 58%.
Не менее интересный вопрос – судебные приговоры, вынесенные коррупционерам. Новостные сводки украинских СМИ ежедневно пестрят сообщениями о задержании, как однажды высказался генпрокурор Луценко, «крупной рыбы». Однако из 128 человек, получивших тюремные сроки за коррупцию (в период июль 2015 – июль 2016), в места не столь отдаленные отправились лишь 3 чиновника класса «А» (двое руководителей райгосадминистраций и заместитель главы Госсельхозинспекции – притом имеют возможность оказаться на свободе после рассмотрения апелляции) и 4 чиновника класса «B» (трое следователей и глава Лазурненского поселкового совета).
Дело не только в некачественной работе судебной системы после трех волн люстраций и высокого уровня коррупции в ней, но и в том, что зачастую работники прокуратуры, получив «вознаграждение» от подозреваемых в коррупции, разваливают дела либо на этапе следствия, либо направляют «сырые» дела в суды, где они (дела) разваливаются.
Вместе с тем, стоит понимать, что рост количества задержаний подозреваемых в коррупции лиц, фиксируемое в последнее время, объясняется резким сужением «кормовой базы». Достаточно взглянуть на суммы денежных залогов, которые требуют органы следствия за право выйти под домашний арест либо подписку о невыезде. Они колеблятся от нескольких миллионов до сотен миллионов гривен.
Вот несколько примеров: замминистра здравоохранения Василишин выпущен под залог 2 млн гривен, зампредседатель Госслужбы по вопросам труда Бардонов может выйти под залог 1,4 млн, член Высшего совета юстиции Гречковский вышел под залог 3,85 млн, директору ЗТМК Сиваку назначен залог 6 млн, с экс-заместителя главы Государственной налоговой службы Головача требуют 200 млн.
Самое интересное происходит после внесения залога. Как правило происходит следующее – подозреваемым озвучивают сумму, которую, помимо залога, они должны внести за возможность скрыться от следствия. Если стороны пришли к договоренностям, подозреваемый беспроблемно срезает электронный браслет и убегает за границу. Наглядный пример – в июле, сняв браслет, бежал из-под домашнего ареста соорганизатор громкой строительной аферы «Элита-Центр» Александр Шахов (Волконский).
Не менее резонансными случаями стали бегства за границу «газового короля» Онищенко (нардепа, у которого «отжали» схему в «Укргаздобыче»), главы Апелляционного суда Киева Чернушенко, одиозного судьи Чауса (у которого обнаружили стеклянную банку с деньгами). Понятно, что данным персонажам было куда легче бежать за границу ввиду наличия неприкосновенного статуса, однако очевидно, что не обошлось без подкрепленных финансовой составляющей «договорняков» с лицами из высших эшелонов власти, содействовавших побегам.
Выходит, что наиболее серьезным наказанием для коррупционеров на Украине является остракизм – изгнание из общества, как это происходило в Древней Греции. Коррупционеры обменивают место в пищевой цепочке (надеясь, естественно, вернуться к «кормушке» после смены власти) на личную свободу и безбедную старость.
С другой стороны – никто в высших эшелонов власти не заинтересован в реальной борьбе с коррупцией. Верхушка киевского режима очень прочно замешана в коррупционных схемах с теми, кого выдавливает из пищевой цепочки – потому, если бы вышеуказанные Онищенко, Чернушенко или Клюев начали давать показания, то это бы похоронило политические карьеры людей, дорвавшихся к власти на волне «майдана».
Предельно понятно, что майданная власть не будет расследовать коррупционные скандалы вокруг Кононенко, Григоришина, Мартыненко, «песчаных генералов», многочисленные земельные аферы и прочие «схемы», причинившие государству минимум на 120 млрд гривен за последние два с половиной года. Единственные коррупционные скандалы, которые на сегодня более-менее серьезно расследуются (помимо дел над представителями бывшей политической элиты, за многими из которых стоит фактор личной мести и сведения счетов) – «бриллиантовых прокуроров» и «николаевского Аладдина» (замглавы Николаевской ОГА Романчук). Впрочем, есть все основания утверждать, что, как только спадет общественный резонанс вокруг данных скандалов, уголовные дела будут «замяты».
Несколько месяцев назад в американской газете «The Washington Times» вышла большая статья, где было сказано следующее – «На Украине такая коррупция, что даже нигерийский принц был бы смущен». Это значит то, что «эта музыка будет вечной» – в виде имитаторства и прожектерства под названием «борьба с коррупцией на Украине». Как минимум до тех пор, пока «борьба с коррупцией» будет приносить очень большие деньги «антикоррупционерам», которые хотят быть не только «в теме», но и в доле".
"Украинская коррупция: Почему она смущает даже нигерийского принца? За последние полтора года в Украине к «борьбе с коррупцией» подключились все, кому не лень – начиная от «антикоррупционных» структур Наливайченко и Саакашвили, продолжая грантоедскими организациями (наиболее известная – Центр противодействия коррупции), журналистами и парламентскими «еврооптимистами» (Лещенко, Залищук – купившими квартиры за незадекларированные доходы), заканчивая официальными силовыми структурами.
В итоге антикоррупционной возней сегодня занимается семь контор – как новосозданные НАБУ, НАПК (Национальное агентство по противодействию коррупции), САП (Специализированная антикоррупционная прокуратура), так и традиционные ГПУ, военная прокуратура, СБУ, МВД. В скором времени начнет функционировать еще и Государственное бюро расследований (ГБР).
Однако обилие силовых структур лишь вносит дополнительный бардак и приводит к межведомственным противостояниям за право взимать коррупционную ренту с нечестных на руку должностных лиц.
Наглядный пример – конфликт НАБУ и ГПУ, сопровождавшийся обысками в офисе «набушников» со стороны луценковской генпрокуратуры, а также эпичной дракой в центре Киева между сотрудниками данных ведомств, что еще раз продемонстрировало – борьбу с коррупцией в высших и средних эшелонах власти следует начинать с профильных антикоррупционных ведомств.
Вместе с тем, правовая база, регулирующая деятельность данных ведомств до конца не определена – за время правления «команды реформаторов» антикоррупционное законодательство менялось трижды и все еще противоречит другими действующими нормативно-правовыми актами. К слову, Украина – лидер среди стран Европы по количеству действующих законов (более 6 тысяч), что приводит только к дезинтеграции правового поля государства.
Кроме того, новосозданные антикоррупционные структуры поглощают немалые бюджеты, демонстрируя крайне низкий коэффициент полезного действия по соотношению затрат к возвращенным в госбюджет денежным суммам, изъятых у коррупционеров. Суммарный бюджет НАБУ, САП и НАПК на 2016 составляет 1 млрд гривен. В то же время, за последние полгода бурной антикоррупционной деятельности (больше напоминающей бесконечный пиар) в бюджет было возвращено всего 78 тысяч гривен. Борьба с коррупцией становится крайне привлекательной «кормушкой» – в частости, на следующий год бюджеты вышеуказанных структур увеличатся от 18% до 58%.
Не менее интересный вопрос – судебные приговоры, вынесенные коррупционерам. Новостные сводки украинских СМИ ежедневно пестрят сообщениями о задержании, как однажды высказался генпрокурор Луценко, «крупной рыбы». Однако из 128 человек, получивших тюремные сроки за коррупцию (в период июль 2015 – июль 2016), в места не столь отдаленные отправились лишь 3 чиновника класса «А» (двое руководителей райгосадминистраций и заместитель главы Госсельхозинспекции – притом имеют возможность оказаться на свободе после рассмотрения апелляции) и 4 чиновника класса «B» (трое следователей и глава Лазурненского поселкового совета).
Дело не только в некачественной работе судебной системы после трех волн люстраций и высокого уровня коррупции в ней, но и в том, что зачастую работники прокуратуры, получив «вознаграждение» от подозреваемых в коррупции, разваливают дела либо на этапе следствия, либо направляют «сырые» дела в суды, где они (дела) разваливаются.
Вместе с тем, стоит понимать, что рост количества задержаний подозреваемых в коррупции лиц, фиксируемое в последнее время, объясняется резким сужением «кормовой базы». Достаточно взглянуть на суммы денежных залогов, которые требуют органы следствия за право выйти под домашний арест либо подписку о невыезде. Они колеблятся от нескольких миллионов до сотен миллионов гривен.
Вот несколько примеров: замминистра здравоохранения Василишин выпущен под залог 2 млн гривен, зампредседатель Госслужбы по вопросам труда Бардонов может выйти под залог 1,4 млн, член Высшего совета юстиции Гречковский вышел под залог 3,85 млн, директору ЗТМК Сиваку назначен залог 6 млн, с экс-заместителя главы Государственной налоговой службы Головача требуют 200 млн.
Самое интересное происходит после внесения залога. Как правило происходит следующее – подозреваемым озвучивают сумму, которую, помимо залога, они должны внести за возможность скрыться от следствия. Если стороны пришли к договоренностям, подозреваемый беспроблемно срезает электронный браслет и убегает за границу. Наглядный пример – в июле, сняв браслет, бежал из-под домашнего ареста соорганизатор громкой строительной аферы «Элита-Центр» Александр Шахов (Волконский).
Не менее резонансными случаями стали бегства за границу «газового короля» Онищенко (нардепа, у которого «отжали» схему в «Укргаздобыче»), главы Апелляционного суда Киева Чернушенко, одиозного судьи Чауса (у которого обнаружили стеклянную банку с деньгами). Понятно, что данным персонажам было куда легче бежать за границу ввиду наличия неприкосновенного статуса, однако очевидно, что не обошлось без подкрепленных финансовой составляющей «договорняков» с лицами из высших эшелонов власти, содействовавших побегам.
Выходит, что наиболее серьезным наказанием для коррупционеров на Украине является остракизм – изгнание из общества, как это происходило в Древней Греции. Коррупционеры обменивают место в пищевой цепочке (надеясь, естественно, вернуться к «кормушке» после смены власти) на личную свободу и безбедную старость.
С другой стороны – никто в высших эшелонов власти не заинтересован в реальной борьбе с коррупцией. Верхушка киевского режима очень прочно замешана в коррупционных схемах с теми, кого выдавливает из пищевой цепочки – потому, если бы вышеуказанные Онищенко, Чернушенко или Клюев начали давать показания, то это бы похоронило политические карьеры людей, дорвавшихся к власти на волне «майдана».
Предельно понятно, что майданная власть не будет расследовать коррупционные скандалы вокруг Кононенко, Григоришина, Мартыненко, «песчаных генералов», многочисленные земельные аферы и прочие «схемы», причинившие государству минимум на 120 млрд гривен за последние два с половиной года. Единственные коррупционные скандалы, которые на сегодня более-менее серьезно расследуются (помимо дел над представителями бывшей политической элиты, за многими из которых стоит фактор личной мести и сведения счетов) – «бриллиантовых прокуроров» и «николаевского Аладдина» (замглавы Николаевской ОГА Романчук). Впрочем, есть все основания утверждать, что, как только спадет общественный резонанс вокруг данных скандалов, уголовные дела будут «замяты».
Несколько месяцев назад в американской газете «The Washington Times» вышла большая статья, где было сказано следующее – «На Украине такая коррупция, что даже нигерийский принц был бы смущен». Это значит то, что «эта музыка будет вечной» – в виде имитаторства и прожектерства под названием «борьба с коррупцией на Украине». Как минимум до тех пор, пока «борьба с коррупцией» будет приносить очень большие деньги «антикоррупционерам», которые хотят быть не только «в теме», но и в доле".
