22.01.17. Заметка от ИА Новороссия.
«В Донецке почтили память жертв трагедии на Боссе. Сегодня, 22 января в 11 утра состоялся траурный митинг, посвященный памяти погибших мирных жителей, при обстреле троллейбуса на Боссе.
Прошло два года, но до сих пор невозможно понять, чем руководствовались командиры, отдавшие приказ и солдаты ВСУ, исполнившие его, когда артиллерийский снаряд был выпущен по самому мирному виду транспорта — троллейбусу.
Председатель Народного Совета ДНР Денис Пушилин отметил, что представители Украины настолько потеряли всё человеческое, что решили, что могут распоряжаться судьбами жителей Донбасса.
«В то утро кто-то ехал на работу, кто-то на учебу. Да, шла война. Но оставалась надежда, что все таки, центр города, что здесь нет вооруженных людей, здесь нет блокпостов, но каратели решили, что имеют право забирать жизни, калечить судьбы. Они подумали, что имеют право решать, кто прав, а кто виноват, кто имеет право на жизнь, а кто нет…<>…Увы война не окончена. Увы, нам еще предстоит какой-то период доказывать, что мы имеем право сами определять, как будут жить наши дети, внуки и мы уже отдали высокую цену.
Не имеем права забыть, даже если кто-то захочет, вряд ли у кого-то это получится. Мы обязаны помнить и в будущем не допустить такой страшной трагедии, которую развязали враги на нашей земле. Светлая память погибшим», — сказал он.
На траурном митинге также выступил очевидец и участник страшных событий 22 января 2015 года врач-психиатр Владислав Ткаченко.
«Два года назад я мог бы много рассказать, как я прожил то утро и я это сделал. В интернете была размещена мною статья, она начиналась со слов «Я сидел в автобусе 51…». Меня поразили комментарии под статьей, многие написали, что статья куплена и проплаченная. Так вот, перед вами автор этой статьи, все, кто увидит меня на разных канал, знайте, автор этой статьи — я и я очевидец», — сказал он и поблагодарил всех присутствующих за то, что пришли почтить память о жертвах страшной трагедии.
Ткаченко также поблагодарил работников МЧС, полиции и «скорой» ДНР, которые оперативно сделали в тот день свою работу, чем спасли множество жизней, а кроме того, он сказал отдельное «спасибо» Донецкому медицинскому университету, который ежегодно дает такие знания, которые потом в экстренных случаях помогают спасти человеческие жизни.
Пристуствующие на митинге помолились вместе с православными священнослужителями об упокоении душ невинно убиенных, а также почтили память минутой молчания.
По окончании митинга, к памятнику были возложены цветы.
Приводим текст статьи, написанной Владиславом Ткаченко:
«Владислав Ткаченко
22 янв 2015 в 15:07
Это то, что я видел, чувствовал и как я прожил сегодняшнее утро... Я был сегодня на Боссе. Сидел в автобусе № 51, возле бывшего Дома Кино «Родина», где останавливаются: 37-й, 53-й, 50-й. Ожидал отправки на работу - Городская психоневрологическая больницы №2 - я врач-психиатр. Уже зашел в автобус, сел и ждал. Когда внезапно слева, сзади раздался взрыв, обернувшись - я увидел столб огня высотой несколько метров. Стекла в автобусе, хотя и тряхнуло, чудом остались целы. Водитель открыл дверь - я и наша сотрудница - психолог, выскочили из автобуса, за нами – водитель, по дороге – присоединился мужчина, мы с ним кричали людям, стоящим на остановке – «В укрытие!!! Лечь на землю! Головы не поднимать!» Слава Богу – люди послушались. Нас было около 20 человек, в том числе женщины, дети, пожилые люди. И мы лежали. На снегу, уткнувшись лицом в обледеневший снег. Рядом со мной, справа – плакала девушка, а слева – лежал и стонал раненный мужчина. Снег таял под кровью и слезами, а снаряды продолжали лететь… И убивать! Единственной мыслью было: «Только не сюда! Иначе погибнут все!!!» В какой-то момент, между залпами, часть женщин, подхватив детей, побежала в полуразрушенное здание бывшего Дома Кино. Мы – остались. Тем временем машины продолжали ехать по дороге, водители даже не подозревали, что произошло,. Люди лихорадочно звонили: маме, папе, детям, в скорую, милицию, пожарную, на телефоны горячих линий, помимо звонков и разговоров, я слышал молитвы, стоны, проклятья, рыдания… И когда обстрел закончился, буквально через несколько секунд появился мужчина в камуфляже и с сумкой экстренной помощи. «Кто ранен?!» - крикнул он, а я предложил свою помощь, как врач, получил перевязочный материал и приступил к осмотру пострадавших. Мужчина – лежит на спине возле колонны, прикрывал телом своего сына. По левой стороне живота – проникающее осколочное ранение, осколок в брюшной полости, промыть, повязка, фиксация пластырем – до приезда скорой. Женщина, лет 60-70 – черная куртка, алый свитер, кровь капает с обеих рук. Правая рука – не сильно глубоко и широко, левая рука – около 4 см в длину и 3 см в ширину, кожа болтается лоскутом – чудом ни на одной из рук не задеты сосуды – накладываю давящие повязки, на правую руку не хватает бинта, кто-то из женщин отдает свой платок, бинтую, надкусываю, рву, завязываю на простой узел. Наша психолог обрабатывает ещё одному мужчине ногу возле забора парковки, бинтует. Девушка – поверхностное повреждение голени. Прибывают бойцы ополчения, у них пакеты экстренной помощи. Дальше – к остановке – мужчина – лежит на боку – осколками повреждены ягодичная и бедренная мышцы, теряет кровь, прибывшие бойцы ополчения дают военный мед пакет, накладываем на место разрыва, но пакета едва хватает – обширная рана. Приезжают «скорые», одна за другой, полиция. Пострадавших, кто может передвигаться сам, сажают в полицейскую машину. Тяжело раненных медики грузят в «скорые». Сирены не умолкают. Работают бригады медицинской помощи как военной, так и гражданской – прибыли оперативно, бинтуют, обезболивают раненных, а мы – помогаем, чем можем. Напротив, через дорогу, лежит девушка в цветастой куртке. Тут уже не помочь… Дальше – троллейбус. Пассажиры. И водитель. Почему водитель? Он в свитере, куртка на сидении, а сам – на полу. В куртке звонит телефон, но до приезда следственной группы ничего трогать нельзя. И звонок телефона режет по нервам, как надежда, что абонент ещё жив… Ещё ответит… Но помощь не нужна… И пассажиры и водитель погибли мгновенно. На самой остановке, слева, мужчина в черной куртке, лицо укрыто капюшоном… Чуть дальше ещё тело, возле самого светофора, кто – не разглядеть, но лицо накрыто. Все понятно… Справа женщина, на рукаве куртки кровь, медики аккуратно снимаю куртку, взрезают ножницами свитер – поверхностные осколочные ранения. Обработка, перевязка. Медицинские службы работают быстро, четко, уверенно. Бригада «МЧС» закончила тушение легковой машины, судя по силуэту, это – «Дачия», выгорела дотла. К машине и дальше – я не ходил. В троллейбусе нет целых окон, иссечены борта, в доме напротив – выбиты стекла, витрины магазинов первого этажа. Спрашиваю, «Нужна-ли ещё помощь?», говорят, что больше не нужна, все сделано. И тут накатывают дрожь в руках, боль в сердце. И кровь на руках, с тонкими ниточками бинтов…».
«В Донецке почтили память жертв трагедии на Боссе. Сегодня, 22 января в 11 утра состоялся траурный митинг, посвященный памяти погибших мирных жителей, при обстреле троллейбуса на Боссе.
Прошло два года, но до сих пор невозможно понять, чем руководствовались командиры, отдавшие приказ и солдаты ВСУ, исполнившие его, когда артиллерийский снаряд был выпущен по самому мирному виду транспорта — троллейбусу.
Председатель Народного Совета ДНР Денис Пушилин отметил, что представители Украины настолько потеряли всё человеческое, что решили, что могут распоряжаться судьбами жителей Донбасса.
«В то утро кто-то ехал на работу, кто-то на учебу. Да, шла война. Но оставалась надежда, что все таки, центр города, что здесь нет вооруженных людей, здесь нет блокпостов, но каратели решили, что имеют право забирать жизни, калечить судьбы. Они подумали, что имеют право решать, кто прав, а кто виноват, кто имеет право на жизнь, а кто нет…<>…Увы война не окончена. Увы, нам еще предстоит какой-то период доказывать, что мы имеем право сами определять, как будут жить наши дети, внуки и мы уже отдали высокую цену.
Не имеем права забыть, даже если кто-то захочет, вряд ли у кого-то это получится. Мы обязаны помнить и в будущем не допустить такой страшной трагедии, которую развязали враги на нашей земле. Светлая память погибшим», — сказал он.
На траурном митинге также выступил очевидец и участник страшных событий 22 января 2015 года врач-психиатр Владислав Ткаченко.
«Два года назад я мог бы много рассказать, как я прожил то утро и я это сделал. В интернете была размещена мною статья, она начиналась со слов «Я сидел в автобусе 51…». Меня поразили комментарии под статьей, многие написали, что статья куплена и проплаченная. Так вот, перед вами автор этой статьи, все, кто увидит меня на разных канал, знайте, автор этой статьи — я и я очевидец», — сказал он и поблагодарил всех присутствующих за то, что пришли почтить память о жертвах страшной трагедии.
Ткаченко также поблагодарил работников МЧС, полиции и «скорой» ДНР, которые оперативно сделали в тот день свою работу, чем спасли множество жизней, а кроме того, он сказал отдельное «спасибо» Донецкому медицинскому университету, который ежегодно дает такие знания, которые потом в экстренных случаях помогают спасти человеческие жизни.
Пристуствующие на митинге помолились вместе с православными священнослужителями об упокоении душ невинно убиенных, а также почтили память минутой молчания.
По окончании митинга, к памятнику были возложены цветы.
Приводим текст статьи, написанной Владиславом Ткаченко:
«Владислав Ткаченко
22 янв 2015 в 15:07
Это то, что я видел, чувствовал и как я прожил сегодняшнее утро... Я был сегодня на Боссе. Сидел в автобусе № 51, возле бывшего Дома Кино «Родина», где останавливаются: 37-й, 53-й, 50-й. Ожидал отправки на работу - Городская психоневрологическая больницы №2 - я врач-психиатр. Уже зашел в автобус, сел и ждал. Когда внезапно слева, сзади раздался взрыв, обернувшись - я увидел столб огня высотой несколько метров. Стекла в автобусе, хотя и тряхнуло, чудом остались целы. Водитель открыл дверь - я и наша сотрудница - психолог, выскочили из автобуса, за нами – водитель, по дороге – присоединился мужчина, мы с ним кричали людям, стоящим на остановке – «В укрытие!!! Лечь на землю! Головы не поднимать!» Слава Богу – люди послушались. Нас было около 20 человек, в том числе женщины, дети, пожилые люди. И мы лежали. На снегу, уткнувшись лицом в обледеневший снег. Рядом со мной, справа – плакала девушка, а слева – лежал и стонал раненный мужчина. Снег таял под кровью и слезами, а снаряды продолжали лететь… И убивать! Единственной мыслью было: «Только не сюда! Иначе погибнут все!!!» В какой-то момент, между залпами, часть женщин, подхватив детей, побежала в полуразрушенное здание бывшего Дома Кино. Мы – остались. Тем временем машины продолжали ехать по дороге, водители даже не подозревали, что произошло,. Люди лихорадочно звонили: маме, папе, детям, в скорую, милицию, пожарную, на телефоны горячих линий, помимо звонков и разговоров, я слышал молитвы, стоны, проклятья, рыдания… И когда обстрел закончился, буквально через несколько секунд появился мужчина в камуфляже и с сумкой экстренной помощи. «Кто ранен?!» - крикнул он, а я предложил свою помощь, как врач, получил перевязочный материал и приступил к осмотру пострадавших. Мужчина – лежит на спине возле колонны, прикрывал телом своего сына. По левой стороне живота – проникающее осколочное ранение, осколок в брюшной полости, промыть, повязка, фиксация пластырем – до приезда скорой. Женщина, лет 60-70 – черная куртка, алый свитер, кровь капает с обеих рук. Правая рука – не сильно глубоко и широко, левая рука – около 4 см в длину и 3 см в ширину, кожа болтается лоскутом – чудом ни на одной из рук не задеты сосуды – накладываю давящие повязки, на правую руку не хватает бинта, кто-то из женщин отдает свой платок, бинтую, надкусываю, рву, завязываю на простой узел. Наша психолог обрабатывает ещё одному мужчине ногу возле забора парковки, бинтует. Девушка – поверхностное повреждение голени. Прибывают бойцы ополчения, у них пакеты экстренной помощи. Дальше – к остановке – мужчина – лежит на боку – осколками повреждены ягодичная и бедренная мышцы, теряет кровь, прибывшие бойцы ополчения дают военный мед пакет, накладываем на место разрыва, но пакета едва хватает – обширная рана. Приезжают «скорые», одна за другой, полиция. Пострадавших, кто может передвигаться сам, сажают в полицейскую машину. Тяжело раненных медики грузят в «скорые». Сирены не умолкают. Работают бригады медицинской помощи как военной, так и гражданской – прибыли оперативно, бинтуют, обезболивают раненных, а мы – помогаем, чем можем. Напротив, через дорогу, лежит девушка в цветастой куртке. Тут уже не помочь… Дальше – троллейбус. Пассажиры. И водитель. Почему водитель? Он в свитере, куртка на сидении, а сам – на полу. В куртке звонит телефон, но до приезда следственной группы ничего трогать нельзя. И звонок телефона режет по нервам, как надежда, что абонент ещё жив… Ещё ответит… Но помощь не нужна… И пассажиры и водитель погибли мгновенно. На самой остановке, слева, мужчина в черной куртке, лицо укрыто капюшоном… Чуть дальше ещё тело, возле самого светофора, кто – не разглядеть, но лицо накрыто. Все понятно… Справа женщина, на рукаве куртки кровь, медики аккуратно снимаю куртку, взрезают ножницами свитер – поверхностные осколочные ранения. Обработка, перевязка. Медицинские службы работают быстро, четко, уверенно. Бригада «МЧС» закончила тушение легковой машины, судя по силуэту, это – «Дачия», выгорела дотла. К машине и дальше – я не ходил. В троллейбусе нет целых окон, иссечены борта, в доме напротив – выбиты стекла, витрины магазинов первого этажа. Спрашиваю, «Нужна-ли ещё помощь?», говорят, что больше не нужна, все сделано. И тут накатывают дрожь в руках, боль в сердце. И кровь на руках, с тонкими ниточками бинтов…».
