20.02.17. Видео от агентства «News Front».
«Интервью украинского перебежчика Олега Попова, получившего облучение в результате работы с радиоактивной военной техникой, а также комментарий заведующей Республиканской клинической больницы Ирины Дичянской.
На днях в Луганске был госпитализирован военнослужащий ВСУ. Нет, не пленный, не подобранный под Авдеевкой раненый. В одну из луганских больниц угодил Олег Попов, бывший солдат механизированной бригады, который перешёл на сторону ЛНР 1 декабря 2016 года, прорвавшись в республику на БМП.
И вновь: нет, не ранен, не побит, не заболел. Вернее, заболел. Вот только не обычной болезнью, а … лучевой.
Здоровье ухудшалось постепенно. Но в последнее время боец стал постоянно жаловаться на слабость, головные боли, тошноту. Постоянно держалась высокая температура.
После анализа крови выявилось уменьшение количества в ней эритроцитов и тромбоцитов. Это — первый признак лучевой болезни. Но откуда?
Около двух лет назад сначала по разведывательным источникам, а потом и по открытым ресурсам прошла информация: угнетённое высокими потерями техники в ходе так называемой АТО, украинское командование решило расконсервировать и отправить на фронт бронетехнику из-под Чернобыля. Там она стояла под консервацией со времени аварии на атомной станции, так как была слишком сильно «заряжена» радиацией. Это были БМП и БТР, принимавшие участие в ликвидации последствий аварии, в расчистке территорий и т.д. Что с получившей большую дозу техникой делать дальше, никто особо не знал. Её нельзя было отправить ни в переплавку, ни в утиль — она продолжала бы фонить и в этом случае.
И её просто оставили в «зоне». Пусть процессы полураспада сами её «лечат». Наука говорит, что период полураспада основных выбросов в виде цезия-137 — 33,5 года, стронция-90 — 27,7 года. Пусть постоят машинки, а там решим, как их утилизировать.
Но потом Советский Союз распался, а на обретшей после Майдана нацистское достоинство Украине утилизировать технику решили традиционно максимально вредоносным способом. Отправить на войну, а там если и подобьют — не жалко, пусть она там сепаратистские поля и реки заражает. К тому же о чём там думать? — полураспалось же уже! Ну а то, что остаток фона зависит от конкретно схваченной конкретной машиной дозы облучения, то есть и после 30 лет отстоя на ней может оставаться смертельно опасное количество радиации — об этом то ли не подумали вовсе, то ли подумали по, так сказать, первому варианту. Мол, если кого и заразит, то не жалко: падёт радиация либо на «сепаров», либо на и без того бесполезного АТО-шного быдла…
«В общем, тема была по могильнику в Соледарном, — свёл эти рассуждения в практически-историческое русло хорошо информированный по теме политический аналитик Юрий Першиков. — Был ещё скандал по доставке техники и леса из Чернобыля. Вот её позже в дело и пустили. Посадили собственных солдат. На одной такой машине и служил Олег Попов, парень из Одессы, который на этом бэтэре к ополченцам и приехал. И вот на днях госпитализирован он в отделение радиологии. Там выявлены, в частности, заболевания печени, приобретённые, общее ухудшение состояния, слабость. А была первая группа здоровья — даже собирался переходить в ВДВ парень».
Пулемётчик 93-й механизированной бригады ВСУ Олег Попов угнал 1 декабря БМП с позиций ВСУ и сдался народной милиции ЛНР под Кировском. Впоследствии он дал пресс-конференцию в Луганске, в ходе которой рассказал о причинах своего поступка.
Там он отметил, что подписал контракт, так как хотел стать военным, но за 11 месяцев службы полностью разочаровался в ВСУ. «За период своей службы, находясь в тех или иных подразделениях, я имел «удовольствие» видеть людей, которых принимают в вооружённые силы. Это, прежде всего, судимые или с непогашенной судимостью и, как говорят на зоне, «люди в авторитете», которые имеют на себе наколки соответствующие, — рассказал Попов. — Второй фактор — это люди, конечно, которые очень любят выпивать, и третьи — те, кто принимает наркотики, «траву» и такого плана».
«Военная структура ВСУ деградирует, она не существует», — сформулировал причины своего разочарования боец, как видим, вовсе не склонный изначально разделять идеалы защитников Донбасса.
«Рассказывает, что техника вся старая, они её называют «гробами», — свидетельствует в разговоре с Царьградом Юрий Першиков, лично пообщавшийся в больнице с бывшим украинским солдатом. — Личный состав боится в них ездить — в основном, только механик-водитель. Экипаж не садится в танки, потому что глохнут. А всякие узлы привозят откуда-то с консервации».
А поскольку про технику из чернобыльской консервации многие слышали, то стараются проводить с ней и в ней как можно меньше времени, рассказал солдат.
Но причиной подобных облучений может быть не только техника, свидетельствуют источники в Луганске, которые принято величать информированными. Часто позиции и укреплённые пункты оборудуются в подчас самых гиблых местах — командирам просто наплевать. Да они и не знают мест расположения техногенных могильников, высохших отстойников опасных жидкостей и, в общем, всего прочего, что из-за опасности для жизнедеятельности всегда прятали под землю. В том числе подчас и в закрытые шахты. Да в районе той же Авдеевке шахта Бутовская.
Тот же Попов рассказал, что стояли они возле какой-то шахты и зарывались там — и «постоянно выходы были метана». По его словам, их предупреждали, что прорывается «что-то опасное из захороненного оборудования». Но, вообще, «личный состав никто не жалел», свидетельствует боец ВСУ. «Командиры шутили, что там у них утилизация и техники, и мяса в одном и том же месте», — вспомнил он.
«Да, могу подтвердить — это не единичный случай, — отметил также и Юрий Першиков. — Позиции ВСУ часто оборудует в «серой зоне» на бывших шахтах, которые ещё в советские времена использовались как могильники. И личный состав никто не бережёт. Это тенденция — на Украине идёт утилизация бесполезного человеческого материала».
Да, но какой в этом смысл? Это личный состав собственной армии. Той, которая, по словам киевских пропагандистов, защищает Украину от «российской агрессии». Разве не нужны этой армии солдаты?
«Парадокс, но в основе это так и есть, — кивает эксперт, внимательно отслеживающий тенденции на Украине и в её армии. — Сам Попов говорит, что в основном личный состав и у них, и у соседей — с востока Украины: западенцы все от армии откашивают. А уничтожают — почему? Да потому, что они ментально ненавидят Киев и лично Порошенко. А нацистское руководство в Киеве об этих настроениях прекрасно знает. И утилизирует носителей протеста, извлекая двойную пользу — пусть те, кто ненавидят Киев с обеих сторон фронта, друг друга и убивают».
Вообще, как говорят пленные, добавил Юрий Першиков, сами они не готовы вот так сразу переходить на сторону «сепаратистов». Дескать, «незаконные» они и за Россию. Этот пропагандистский штамп сразу не рассасывается. Но бойцы говорят о том, что если появится Янукович, они сразу перейдут на его сторону. Такие настроения в украинской армии.
Что ж, в этих условиях замысел киевского руководства становится действительно понятным. Какая разница, на радиоактивной ли технике, на заражённой ли хоть чумой будут воевать украинские солдаты. Какая разница, если их задача не победить — а убивать и умирать».
«Интервью украинского перебежчика Олега Попова, получившего облучение в результате работы с радиоактивной военной техникой, а также комментарий заведующей Республиканской клинической больницы Ирины Дичянской.
На днях в Луганске был госпитализирован военнослужащий ВСУ. Нет, не пленный, не подобранный под Авдеевкой раненый. В одну из луганских больниц угодил Олег Попов, бывший солдат механизированной бригады, который перешёл на сторону ЛНР 1 декабря 2016 года, прорвавшись в республику на БМП.
И вновь: нет, не ранен, не побит, не заболел. Вернее, заболел. Вот только не обычной болезнью, а … лучевой.
Здоровье ухудшалось постепенно. Но в последнее время боец стал постоянно жаловаться на слабость, головные боли, тошноту. Постоянно держалась высокая температура.
После анализа крови выявилось уменьшение количества в ней эритроцитов и тромбоцитов. Это — первый признак лучевой болезни. Но откуда?
Около двух лет назад сначала по разведывательным источникам, а потом и по открытым ресурсам прошла информация: угнетённое высокими потерями техники в ходе так называемой АТО, украинское командование решило расконсервировать и отправить на фронт бронетехнику из-под Чернобыля. Там она стояла под консервацией со времени аварии на атомной станции, так как была слишком сильно «заряжена» радиацией. Это были БМП и БТР, принимавшие участие в ликвидации последствий аварии, в расчистке территорий и т.д. Что с получившей большую дозу техникой делать дальше, никто особо не знал. Её нельзя было отправить ни в переплавку, ни в утиль — она продолжала бы фонить и в этом случае.
И её просто оставили в «зоне». Пусть процессы полураспада сами её «лечат». Наука говорит, что период полураспада основных выбросов в виде цезия-137 — 33,5 года, стронция-90 — 27,7 года. Пусть постоят машинки, а там решим, как их утилизировать.
Но потом Советский Союз распался, а на обретшей после Майдана нацистское достоинство Украине утилизировать технику решили традиционно максимально вредоносным способом. Отправить на войну, а там если и подобьют — не жалко, пусть она там сепаратистские поля и реки заражает. К тому же о чём там думать? — полураспалось же уже! Ну а то, что остаток фона зависит от конкретно схваченной конкретной машиной дозы облучения, то есть и после 30 лет отстоя на ней может оставаться смертельно опасное количество радиации — об этом то ли не подумали вовсе, то ли подумали по, так сказать, первому варианту. Мол, если кого и заразит, то не жалко: падёт радиация либо на «сепаров», либо на и без того бесполезного АТО-шного быдла…
«В общем, тема была по могильнику в Соледарном, — свёл эти рассуждения в практически-историческое русло хорошо информированный по теме политический аналитик Юрий Першиков. — Был ещё скандал по доставке техники и леса из Чернобыля. Вот её позже в дело и пустили. Посадили собственных солдат. На одной такой машине и служил Олег Попов, парень из Одессы, который на этом бэтэре к ополченцам и приехал. И вот на днях госпитализирован он в отделение радиологии. Там выявлены, в частности, заболевания печени, приобретённые, общее ухудшение состояния, слабость. А была первая группа здоровья — даже собирался переходить в ВДВ парень».
Пулемётчик 93-й механизированной бригады ВСУ Олег Попов угнал 1 декабря БМП с позиций ВСУ и сдался народной милиции ЛНР под Кировском. Впоследствии он дал пресс-конференцию в Луганске, в ходе которой рассказал о причинах своего поступка.
Там он отметил, что подписал контракт, так как хотел стать военным, но за 11 месяцев службы полностью разочаровался в ВСУ. «За период своей службы, находясь в тех или иных подразделениях, я имел «удовольствие» видеть людей, которых принимают в вооружённые силы. Это, прежде всего, судимые или с непогашенной судимостью и, как говорят на зоне, «люди в авторитете», которые имеют на себе наколки соответствующие, — рассказал Попов. — Второй фактор — это люди, конечно, которые очень любят выпивать, и третьи — те, кто принимает наркотики, «траву» и такого плана».
«Военная структура ВСУ деградирует, она не существует», — сформулировал причины своего разочарования боец, как видим, вовсе не склонный изначально разделять идеалы защитников Донбасса.
«Рассказывает, что техника вся старая, они её называют «гробами», — свидетельствует в разговоре с Царьградом Юрий Першиков, лично пообщавшийся в больнице с бывшим украинским солдатом. — Личный состав боится в них ездить — в основном, только механик-водитель. Экипаж не садится в танки, потому что глохнут. А всякие узлы привозят откуда-то с консервации».
А поскольку про технику из чернобыльской консервации многие слышали, то стараются проводить с ней и в ней как можно меньше времени, рассказал солдат.
Но причиной подобных облучений может быть не только техника, свидетельствуют источники в Луганске, которые принято величать информированными. Часто позиции и укреплённые пункты оборудуются в подчас самых гиблых местах — командирам просто наплевать. Да они и не знают мест расположения техногенных могильников, высохших отстойников опасных жидкостей и, в общем, всего прочего, что из-за опасности для жизнедеятельности всегда прятали под землю. В том числе подчас и в закрытые шахты. Да в районе той же Авдеевке шахта Бутовская.
Тот же Попов рассказал, что стояли они возле какой-то шахты и зарывались там — и «постоянно выходы были метана». По его словам, их предупреждали, что прорывается «что-то опасное из захороненного оборудования». Но, вообще, «личный состав никто не жалел», свидетельствует боец ВСУ. «Командиры шутили, что там у них утилизация и техники, и мяса в одном и том же месте», — вспомнил он.
«Да, могу подтвердить — это не единичный случай, — отметил также и Юрий Першиков. — Позиции ВСУ часто оборудует в «серой зоне» на бывших шахтах, которые ещё в советские времена использовались как могильники. И личный состав никто не бережёт. Это тенденция — на Украине идёт утилизация бесполезного человеческого материала».
Да, но какой в этом смысл? Это личный состав собственной армии. Той, которая, по словам киевских пропагандистов, защищает Украину от «российской агрессии». Разве не нужны этой армии солдаты?
«Парадокс, но в основе это так и есть, — кивает эксперт, внимательно отслеживающий тенденции на Украине и в её армии. — Сам Попов говорит, что в основном личный состав и у них, и у соседей — с востока Украины: западенцы все от армии откашивают. А уничтожают — почему? Да потому, что они ментально ненавидят Киев и лично Порошенко. А нацистское руководство в Киеве об этих настроениях прекрасно знает. И утилизирует носителей протеста, извлекая двойную пользу — пусть те, кто ненавидят Киев с обеих сторон фронта, друг друга и убивают».
Вообще, как говорят пленные, добавил Юрий Першиков, сами они не готовы вот так сразу переходить на сторону «сепаратистов». Дескать, «незаконные» они и за Россию. Этот пропагандистский штамп сразу не рассасывается. Но бойцы говорят о том, что если появится Янукович, они сразу перейдут на его сторону. Такие настроения в украинской армии.
Что ж, в этих условиях замысел киевского руководства становится действительно понятным. Какая разница, на радиоактивной ли технике, на заражённой ли хоть чумой будут воевать украинские солдаты. Какая разница, если их задача не победить — а убивать и умирать».
