26.02.17. Заметка от Антона Антоновича.
"Отложенная
угроза справа: настоящая хунта на Украине еще впереди? С
политологической точки зрения, сформировавшийся на Украине политический
строй в результате «майдана» – диктатура крупного капитала, оформленная в
ультраправую эстетику и воровскую этику. Впрочем, сразу после
«майдана», когда административный аппарат Украины лежал в руинах,
имелись все шансы на установление откровеннейшей террористической
нацистской диктатуры, которая, естественно, не нуждалась бы даже в
имитации демократических процедур, как это происходит ныне.
Как
нельзя кстати для Турчинова и его клиентеллы началась (а точнее, ими и
спровоцирована) война в Донбассе, позволившая отправить подальше от
столицы буйный ультраправый элемент. Дальнейшая стратегия майданных
властей по минимизации рисков от ультранационалистов заключалась в
следующем:
а) атомизации праворадикальных группировок, инфильтрируя «нациков» в официальные силовые структуры;
б) стравливании межу собой праворадикалов;
Здесь
нужно отметить, что с момента создания Гражданского корпуса «Азов»,
насчитывающего на сегодня порядка 10 тысяч голов, наметилась отчетливая
линия разлома между ним и «Свободой», до 2014 года монопольно владевшей
ультраправой нишей. Это не только конкуренция на одном политическом
фланге и борьба за скукоживающиеся ресурсы. Социальной базой «Азова»
являются преимущественно русскоязычные жители Центральной и
Юго-Восточной Украины, а его политическая доктрина более широкая,
склоняющаяся к расизму европейского образца и неким глобальным
геополитическим идеям, оперирующими имперскими категориями («господство
белой расы») В свою очередь, доктрина «Свободы» не выходит за рамки
хуторянского мировоззрения ОУН, а социальной базой является реакционное
крестьянство Галиции.
в) арестах наиболее «отличившихся» «наци»;
г) раздаче «пряников» лидерам ультраправых, значительная часть которых обзавелась депутатскими мандатами.
Тактика
Порошенко и Ко дала эффект – политическая субъектность
ультранационалистов была существенно подорвана. Фактически последние два
года нацбатальоны и прочие праворадикалы всецело сосредоточены на
следующих видах преступной деятельности:
а) рейдерские захваты, передел собственности в интересах средней и крупной буржуазии в условиях резкого сужения «корыта»;
б)
провокации в интересах определенных группировок во власти, вроде маршей
«Азова» против имплементации «Минска-2» и взрыва гранаты под
парламентом во время принятия поправок в Конституцию;
в) акты насилия против оппозиции, представителей бывшей политической элиты, мелкого чиновничества нынешней власти;
г) криминальные промыслы.
Всплеск
активности, позволивший ряду экспертов говорить о возрождении
политических амбиций и возврате субъектности праворадикалов, случился на
третью годовщину «майдана». Вернувшаяся из небытия «Свобода»,
«Нацкорпус» Билецкого и остатки «Правого сектора» совместно выступили с
рядом жестких заявлений, потребовав от власти разрыва дипотношений с РФ,
прекращение торговли с Россией и «оккупированным» Донбассом, признания
«АТО» войной – в противном случае пообещав разогнать силовым путем
парламент. Примечательно, что на фоне углубляющейся экономической
катастрофы, праворадикалы начали эксплуатировать левую
социально-экономическую риторику – прекращение «тарифного геноцида»,
сворачивание сотрудничества с МВФ, мораторий на продажу земель
сельскохозяйственного назначения, отказ от приватизации стратегических
предприятий, национализация ранее перешедших в частную собственность.
В
принципе, ничего нового здесь нет: левую риторику, щедро разбавленную
популизмом, активно использовала идейная предтеча украинских
ультранационалистов – немецкие национал-социалисты, чье движение
кристаллизировалось в 20-ых – первой половине 30-ых годов прошлого века
на фоне острейшего кризиса в Веймарской республике.
Вместе с тем,
в кризисные времена всегда растет спрос на сильную руку – по некоторым
опросам, таковых в украинском обществе на сегодняшний день порядка 60%. К
тому же политическая турбулентность явно усиливается, а сложившийся по
итогам «майдана» (скорее, после подавления фронды Коломойского весной
2015) хрупкий политический баланс может дать серьезную трещину.
Свидетельства тому – трения между порошенковской клиентеллой и «Народным
фронтом», выход депутатов из фракции «БПП», «наезды» на предложивших
американцам планы разрешения украинского кризиса Пинчука и Артеменко,
блокада Донбасса, больно бьющая по интересам Ахметова, а также,
безусловно, утрата значительной части внешней поддержки. Означает ли
это, что растут шансы если не на приход ультраправых к власти, то на
повышение их веса и представительства в том, что принято называть
украинской политикой? Теоретически да. Но как бы там ни было, совместная
акция правых дала пищу для размышлений и наталкивает на определенные
выводы.
Первое. Так как наиболее серьезная сила среди правых на
сегодня – это «Нацкорпус» (имеющий сетевую структуру ГК «Азов» и
одноименный полк МВД), функционирующий «на контакте» с Аваковым,
выступления праворадикалов можно рассматривать через призму конфликта
кланов Порошенко и группировки «Народный фронт», намекнувшей таким
образом «президенту», что имеют силовой ресурс для сохранения под своим
контролем министерских кресел и соответствующих финансовых потоков.
Второе.
Чувствуя дыхание досрочных выборов в Верховную Раду, праворадиклы будут
наращивать свою публичную активность. Как уже было сказано ранее они
будут играть на протестном электоральном поле, эксплуатируя
незамысловатую для дезориентированных и стремительно люмпенизирующихся
народных масс (испытывающих потребность во внесистемных политических
игроках) социал-националистическую популистскую риторику (и, вероятно,
евроскептическую, чья привлекательность растет с связи с «предательством
Украины Европой»). Подобная риторика будет подкреплена соответствующим
градусом уличного радикализма социально-экономического толка (митинги,
штурмы незаконных строек, драки в местных советах, погромы офисов
российских компаний и «пророссийских» олигархов). Наиболее серьезные
шансы на преодоление 5-процентного барьера на сегодня, исходя из
соцопросов – у тягнибоковской «Свободы», чьи агитационные палатки
появились в ряде районов Киева.
Третье. На сегодняшний день риск
нацистского переворота является скорее умозрительным – так как крайне
проблемным представляется внешней легитимации, а украинское общество еще
не дошло до нужной «кондиции». Однако с течением времени вероятность
прихода к власти настоящей хунты будет расти – с 2014 года происходит
неуклонная фашизация органов государственной власти (инфильтрация правых
в различные уровни управленческой иерархии, существование при местных
советах организаций «ветеранов АТО» и т.д.) и социальных институций
(прежде всего, работающих с молодежью).
Словом, поводов для
оптимизма не просматривается. Совершенно не исключено, что вскоре на
Украине наступят времена, когда простые украинцы будут вспоминать с
ностальгией эпоху Порошенко. Если сейчас правящий режим совершает
преступления во имя личного обогащения, то в случае прихода к власти
неонацистов преступления будут совершаться еще и во имя
человеконенавистнической политической доктрины, исповедуемой билецкими
иже с ними. Все это станет закономерным итогом «майдана», выступавшего,
как известно, «за все хорошее, против всего плохого».
