16.04.17. Некролог по Олесю Бузине от публициста Егора Холмогорова.
"И
сегодня трагическая дата - 16 апреля 2015 года в Киеве был убит
знаменитый русский писатель-малоросс Олесь Бузина, горячо любивший свою
родную Малороссию, свой родной Киев, гордившийся этим. Он отказался
покидать свой любимый город, хотя ему угрожала смертельная опасность. И
погиб от руки убийц, поскольку был ненавидим Украиной.
Давайте
помнить этого замечательного русского человека!Киев — столица и голгофа
русского самосознания. Именно в этом городе перед революцией
сосредоточились лучшие силы русских во главе с Василием Шульгиным и
Анатолием Савенко. Именно «Киевский клуб» задавал тон всему русскому
националиьному движению Империи. В нем состояли профессора-византинисты
Флоринский и Кулаковский, психиатр Сикорский (отец создателя вертолета),
полемизировавшие с украинским сепаратизмом историки Стороженко и
Щеголев… В январе 1919 года список членов клуба с адресами попал в руки
только что вошедшим в Киев чекистам. Убили всех, кого смогли, — 68
человек.
Здание Клуба русских националистов в Киеве и обложка ежегодного издания Сборника клуба 1913 года
И
вот снова русский националист распят на голгофе приднепровской горы. В
тот самый момент, когда Владимир Владимирович Путин, общаясь по прямой
линии с некими загадочными «россиянами», рассказывал, что не видит
никакой разницы между русскими и украинцами, потому что это один народ, в
Киеве выстрелами в спину убивали человека, который был наиболее полным
воплощением идеи единства трех ветвей русского народа, — Олеся Бузину.
Бузина
был и хотел оставаться русским малороссом — влюбленным в Российскую
Империю, гордящимся тем, что живет рядом с местом, где Нестеров впервые
сделал свою знаменитую петлю, охотно носившим дроздовский мундир, но
вместе с тем влюбленным в Малороссию. Гоголевскую Малороссию, а не того
австрийского гомункулуса «Украину», в которую начиная с Тараса Шевченко
начала превращаться его родина.
Олесь Бузина был русским и
малороссом одновременно, и его убили именно за это, в то самое время,
как Президент Русского Мира рассказывал журналистам, что «мы не можем
вмешиваться в дела суверенной Украины» и что «Украину никто не отделял
от России, мы сами её отделили». Конечно, не можем вмешиваться. Если бы
могли, я бы сегодня выпил с Бузиной кофе на Владимирской в освобожденном
русском Киеве, который он так любил, да прогулялся бы до Андреевского
спуска к «дому Турбиных», дому Булгакова, где была написана любимая
книга Олеся — «Белая гвардия».
Олесь весь свой талант писателя,
историка, публициста посвятил борьбе с убивавшими его город мутантами.
Никто не мог поспорить с тем, что ему присущи интеллектуальная острота,
великолепное чувство стиля, удивительное и почти недостижимое для других
умение разбирать сложнейшие исторические и культурные вопросы на
простейшем языке, но без уклонения в фоменковщину и прочую параисторию.
Самая
громкая и скандальная его книга — «Вурдалак Тарас Шевченко» — посвящена
подлинному облику этого слепленного из всего, что было, идола
украинизма — пьяному, невежественному, нескладному виршеплёту, чья
«брехня», по выражению Бродского, была поставлена краеугольным камнем
сепаратной «украинской поэзии».
«По вечерам я люблю выходить к
памятнику Шевченко напротив Университета, носившего некогда имя князя
Владимира. Тяжелый, с набыченной головой, с отвисшими усами, Тарас
напоминает воскресший идол языческого Перуна. Именно этого бога сверг
когда-то в Днепр креститель Руси. Почему-то никому в голову не приходит
символическая связь между этими событиями. Имени Владимира Университет
лишили большевики. Они же установили культ Шевченко и этот
перуноподобный истукан в сквере. Они же по-гайдамацки щедро оросили
Украину кровью. Древний Перун словно воскрес в культе Шевченко».
Шевченке
Бузина противопоставил действительно гениального мастера малороссийской
речи — Котляревского, певца великой Империи, бывшей пространством
созидательной исторической работы как малороссов, так и великороссов.
«Еней збудує сильне царство
i заведе своє там панство:
Не малий буде вiн панок.
На панщину весь свiт погонить,
Багацько хлопцiв там наплодить
i всiм їм буде ватажок.
XVIII
век смотрел в античность, как в зеркало. Всемирное Государство римлян
для него — прообраз всех будущих империй. Как человек наблюдательный,
Котляревский отмечает параллели в украинской и римской истории. После
поражения под Берестечком казаки оставляют Польше Правобережье, аналог
чему в „Энеиде“ — гибель Трои. Украинцы мигрируют на Слобожанщину,
входившую в состав России, — в поэме Эней с товарищами отправляется к
царю Латину. Отношения с местной властью складываются непросто — порой
доходит и до мордобоя. Но в результате Латин и Эней заключают союз,
который принесет их потомству мировое господство и потерянную Трою, а
казацкая старшина приобретает права российского дворянства и в союзе с
ним возвращает при Екатерине II Правобережье, повергнув Польшу».
Бузина
волей-неволей стал своеобразным анти-Грушевским, создав схему
украинской истории, полностью противоположную той, которую соорудил
отец-основатель свидомизма. Бузина последовательно «деукраинизирует»
историю Древней Руси, показывая, что миф о «Киевской Руси» не имеет
никакого отношения к исторической реальности формирования русского
государства на севере, которое лишь затем распространилось до Киева и
южнее.
Хотя не со всем в истории Бузины можно согласиться:
например, повторение им версии российского автора И.Н. Данилевского о
вине Ярослава в гибели Бориса и Глеба представляется мне
малообоснованным. Но этот публицистический перехлест понятен: Ярослав —
один из культовых персонажей украинской исторической мифологии. Хотя
лучше, чем обвинять его в убийстве, было просто напомнить, что сам он
был варяг-северянин, пришедший, как и предыдущие варяги, из Новгорода.
Написана
эта книга смешно, хулигански, издевательски, особенно весело читать
истории про XVII-XVIII века: Сагайдачного, Хмельницкого, Выговского,
Мазепу, на которых буквально не остается живого места после изложенных
Бузиной хлестких ярких историй, обрушивающих украинский свидомитский миф
полностью. Завершается книга убойной характеристикой отца-основателя
свидомой Украины Михайлы Грушевского, не знавшего, оказывается,
украинского языка (что не мешало ему этот язык придумывать):
«В
этом весь Грушевский. Малоросса видел в основном в учебнике по
географии, но глубоко убежден, что рассказы Гоголя — «не теє щось». Сам
бы написал лучше. Да вот беда! Не знает «малороссийского языка». Вывод:
«Меж тем знать язык малороссийский я должен, при невозможности изучать
его не практике довольствоваться теми немногими способами, которые
находятся в моем распоряжении, — чтением малороссийских книг, изложением
на малороссийском языке и проч.»
Фактологическая строгость, тем
не менее, вынуждает нас признать: украинскому языку Михаил Сергеевич так
и не научится. До конца жизни русским он будет владеть куда более
свободно. Любая бумажка, написанная им на «великом и могучем», вполне
удобочитаемая. Конечно, не Пушкин. Но нигде — ни в полиции, ни в
университете на непонимание Грушевского не жаловались.
Украинские
же «перлы» академика звучат как наглая издевка над «солов’їною мовою».
Читая Грушевского, и не поверишь, что она вторая по благозвучности после
итальянской. Просто терновые «заросли» какие-то: «Ось от того, про
мене, ми до Москви у неволю попали, що вискочив з неволі лясської, до
Москви почали присикуватись, а якби пан Зїновїй (це вже тут вїн й не
дуже винен) перше улагодивсь гарненько у себе дома, добре Украйну
арештував (?), то й не було б цього нїчого»…
Белиберда какая-то!
«Добре Украйну арештував» — это что значит? Арестовал? Но как можно
арестовать целую страну? И кого, извольте спросить, назначить ее
охранять, чтобы не сбежала? Ногайских татар?
Главное — дочитать,
выковырять, как говорится, «изюминку». «Голова, — пишет об
антропологическом типе украинцев Михаил Сергеевич, — і абсолютно, і в
відносинах до зросту — невелика (теж і внутрішність черепа), чоло і ніс
теж, нижняя третина лиця має в порівнянні більші розміри. Иноді
помічаються досить високі, випуклі щоки і широкий відступ межи очима,
трохи низьке перенісся…» (Грушевський М. Історія України-Руси, т. I, с.
559).
Оставим на совести автора портрет этого щекастого малоголового
субъекта, судя по всему, предназначенного природой исключительно для
пережевывания пищи. Лично я не верю, что мои соотечественники такие.
Конечно, в семье не без урода. Но неужели это наш «фізичний тип»? И даже
если так, зачем было объяснять, что при небольшой голове невелика и
внутренность черепа? Неужели не ясно, что мозг никак не может быть
больше черепной коробки? Даже у академика!
Создается впечатление, что, открыв «украинские племена», Грушевский при случае не забывал над ними издеваться».
Понятно,
что Бузина неизменно вызывал у украинских сепаратистов ярость и
бессильную ненависть, поскольку возразить на его насмешки было почти
нечего. Получалась сплошная зрада. На него 11 раз подавали в суд,
обвиняя в клевете на деятелей украинской истории и культуры, — и все
суды он выигрывал, поскольку каждое его слово было основано на
источниках. Его вносили в рейтинги гомофобов, в него кидали тортами
бешеные бабы из FEMEN, его пытались бить, но всё без толку.
Отчасти
эта неуязвимость, вкупе с авантюрной жилкой, Олеся и погубила. Он
остался в Киеве, он продолжал бороться с АТО, обличать захватившую
власть хунту, показывать вранье про «российскую агрессию», прикрывающее
тот факт, что одни граждане Украины с помощью артиллерии начали убивать
других граждан Украины, просивших уважать их язык и право на федерацию. И
лишь после этого убиваемые граждане Украины решили, что хватит с них
Украины.
Он до конца оставался занозой в майданном Киеве, упорно
не желавшей убираться в Москву или куда еще. В этом была отвага и
смелость, но Бузина не успел осознать, что времена изменились и теперь в
его городе уже даже не дурацкая Украина. Вас беспокоит Гондурас? У нас
тут не Гондурас, а Сальвадор, диктатор Сомоса, эскадроны смерти. Что
можно просто убить — не за дела, а исключительно за слова и мысли.
Так,
прожив 45 ярких лет, Олесь вступил 69-м членом в небесный Киевский клуб
русских националистов. Киевских мучеников русской идеи, отстоявших свою
стражу в битве с украинским безумием до конца.
Нечего даже
мечтать, что толпы хипстоты будут тащить на место его гибели цветы и
флажки, ни один Госдеп не выразит даже сожаления по поводу его гибели, и
никакой Штайнмайер не пустит скупую слезу. Путин, спрошенный об этом
убийстве, в общем-то отмахнулся, сообщив, что оно «не первое на Украине»
— подумаешь, очередная голова Гонгадзе, — не заметив того, что убили
того самого идеального и русского и украинца, к которому он только что
апеллировал.
Впрочем, что Путину остается делать? Своими
бесконечными рассказами про уважение суверенитета Украины и
невмешательство именно он развязал хунте руки, которыми она покончила с
Бузиной. Когда бешеная собака кусает людей, вина на том, кто не захотел
её остановить. Строить из себя прокуратора и тереть мылом руки уже
бесполезно.
Но я уверен, что однажды в освобожденном русском Киеве
будет улица Олеся Бузины — тихая, зеленая, с красивыми старорежимными
домами, в которых приличествует жить русским людям.
Впрочем, не
помешает она и в Москве. У нас есть улицы в честь убитых фашистами на
любой вкус: хоть Юлиуса Фучика, хоть Хулиана Гримау. Раз уж взялись за
десоветизацию топонимики моей Таганки и Большую Коммунистическую
переименовали в Солженицына, а теперь и Марксистскую Венедиктов
предлагает переименовать в Высоцкого (всяко лучше, чем Немцова), то
берите и мой Товарищеский переулок. Господин Собянин, назовите его
«улицей Олеся Бузины»!