13.12.14 Интервью с беженцами в Харзызске: "Мы не беженцы, нас прогнали"
Профилакторий Харцызского трубного завода стал единственным домом для 126 жителей Донецкой и Луганской республик. Большинству из них просто некуда возвращаться: их хаты сгорели, разрушены или находятся в зоне боевых действий. Питаются – чем Бог и добрые люди пошлют. Без этой помощи им не выжить.
«ДЯДЬ СЕРЕЖ, МОЖНО ПЕЧЕНЬКУ?...»
- Чуня, назад! - комендант профилактория Татьяна Студенникова открывает свою комнату и отгоняет от двери собаку. – Вместе со мной из Иловайска приехала, такого насмотрелась, не бросишь же…
На полу лежат несколько кочанов капусты и морковка.
- Это сегодня принесли, - радуется женщина. - А еще бабушка приходила, отдала 4 кг чеснока, две банки малинового варенья. Кто-то еще сегодня мешок муки и мешок картошки притащил. С России иногда волонтеры приезжают, недавно шерстяные носки с Таганрога передали. Тяжело, но справляемся. Помогают люди, помогают...
Мы разговариваем, а в двери профилактория в это время заходит мужчина. Он сгружает груши («Очень вкусные, со своего сада!»), опять же картошку, свеклу…
- Да какая разница, как меня зовут, - отмахивается он от нашего вопроса и уезжает. Добро в этих краях принято делать молча…
В столовой тем временем ставят на плиты огромные кастрюли с водой. Сегодня в профилактории – почти что кулинарный праздник: на обед давали гороховый суп на курином бульоне и макароны по-флотски. На ужин будет перловка с остатками того фарша. Но такое бывает не каждый день.
- Иногда сладкое бывает, - говорит главный повар этой коммуны Сергей Бабурин. Дом его тоже разрушен. - Это детям, конечно, раздаем. Сердце кровью обливается, когда прибежит кто-нибудь из детей во внеобеденное время: «Дядь Сереж, можно печеньку?» Ну, вот дам я ему, другие обидятся, придется и им выдать. А потом на ужин не хватит сладенького…
Женщины тем временем вспоминают, как еще до холодов отряжали на прудик, что позади профилактория, небольшие отряды с удочками, и тогда на столе у всех была рыба. И тут же сетуют на то, что российская гуманитарка почему-то до них ни разу не дошла.
Вместе со взрослыми в профилактории проживают 27 детей, от мала до велика. Только у одной Елены Макаровой-Мармур их – пятеро.
- Мы из Первомайска, - улыбается молодая женщина. И уточняет: - Это за Песками. Нам повезло, если можно так сказать. Мы у мамы были, огород убирали, когда наш дом бомбить стали. У соседки 4 коровы убило. В нашем доме нет крыши, дома, можно сказать, нет…
- Нам бы с лекарствами помочь, - просит комендант Татьяна. – Противоспалительные, обезболивающие, противоаллергические, от давления… У нас три парализованных бабушки еще. Много чего надо: детское питание, масло, крупы, мыло, шампуни, лампочки, памперсы…
«ПЕСКИ КАК ПРИПЯТЬ ВЫГЛЯДЯТ»
В профилактории вообще удивительная атмосфера любви и взаимопонимания. Люди, пережившие ад, не обращают внимание на бытовые мелочи, стараясь во всем помочь друг другу. По очереди дежурят в столовой, убирают на этажах…
- Война нас всех сплотила,
Ушли обиды старых лет.
Хочу, чтоб дети с мамой жили,
И улыбался старый дед.
Наталья Тюркеджи из Песок сочинила этот стих здесь, в профилактории.
- Наши Пески сейчас как Припять выглядят, - с тоской вспоминает она. – Мы до 1991 года в 50 км от Припяти жили, потом переехали в Пески. А потом нас прогнали. Да, так и напишите: мы не беженцы, нас прогнали.
Картинки присутствия «освободителей-украинцев» в их поселениях отпечатались в памяти каждого.
- Меня дома не было, когда приехали эти… то ли батальон «Донбасс», то ли «Азов»… - морщится повар Сергей. - Все украли, золото забрали, даже две пачки сигарет. Потом, уже после грабежа, БТР подогнали и дом расстреляли, из автоматов все крошили в доме, все прострелено там. Люди спрашивали их: зачем? Ответили: мол, была информация, что там террористы засели… Бред просто…
- Нормальные люди себя так не ведут, - говорит кто-то из мужчин. - У нас под Иловайском один такой с крупнокалиберным пулеметом по забору кирпичному бил и бил, пока его свои не увели. А он орет: «Террористы там лезут и лезут, всех добью!..» То ли крыша поехала, то ли под наркотой парень был… Там вообще много таких, в этих «батальонах»…
Заходим в комнату, где живет 91-летняя Александра Антоновна Яровая. Она из поселка Чернухино. Как и все старики в ДНР, бабушка живет без положенной ей пенсии.
- Пенсию ей дадут, если мы ее обратно в Чернухино (оно сейчас под украинскими властями) перевезем, но там стреляют, и так полтора месяца в подвале просидели, - плачет ее дочь Любовь. – Мама не поймет, что делается. Она девчонкой фашистов застала, но, говорит, такого, как сейчас, не было, немцы так не обижали, как эти «освободители»…
… А в игровой комнате тем временем вовсю кипит работа: почуяв близость Нового года, дети, вооружившись ножницами, вырезают из бумаги снежинки. Встречать праздник они, скорее всего, будут здесь.
- А елка будет? А Дед Мороз? – интересуется девочка лет шести.
- Конечно! – гладят ее по головке взрослые.
Та расплывается в улыбке и куда-то убегает.
- О чем Деда Мороза попросишь? – спрашиваю 10-летнего Данилу из Дебальцево.
Тот серьезен не по годам:
- Чтобы домой скорее вернуться, с друзьями встретиться. И чтоб там войны не было…
Дедушка Мороз, ты слышал?..
Профилакторий Харцызского трубного завода стал единственным домом для 126 жителей Донецкой и Луганской республик. Большинству из них просто некуда возвращаться: их хаты сгорели, разрушены или находятся в зоне боевых действий. Питаются – чем Бог и добрые люди пошлют. Без этой помощи им не выжить.
«ДЯДЬ СЕРЕЖ, МОЖНО ПЕЧЕНЬКУ?...»
- Чуня, назад! - комендант профилактория Татьяна Студенникова открывает свою комнату и отгоняет от двери собаку. – Вместе со мной из Иловайска приехала, такого насмотрелась, не бросишь же…
На полу лежат несколько кочанов капусты и морковка.
- Это сегодня принесли, - радуется женщина. - А еще бабушка приходила, отдала 4 кг чеснока, две банки малинового варенья. Кто-то еще сегодня мешок муки и мешок картошки притащил. С России иногда волонтеры приезжают, недавно шерстяные носки с Таганрога передали. Тяжело, но справляемся. Помогают люди, помогают...
Мы разговариваем, а в двери профилактория в это время заходит мужчина. Он сгружает груши («Очень вкусные, со своего сада!»), опять же картошку, свеклу…
- Да какая разница, как меня зовут, - отмахивается он от нашего вопроса и уезжает. Добро в этих краях принято делать молча…
В столовой тем временем ставят на плиты огромные кастрюли с водой. Сегодня в профилактории – почти что кулинарный праздник: на обед давали гороховый суп на курином бульоне и макароны по-флотски. На ужин будет перловка с остатками того фарша. Но такое бывает не каждый день.
- Иногда сладкое бывает, - говорит главный повар этой коммуны Сергей Бабурин. Дом его тоже разрушен. - Это детям, конечно, раздаем. Сердце кровью обливается, когда прибежит кто-нибудь из детей во внеобеденное время: «Дядь Сереж, можно печеньку?» Ну, вот дам я ему, другие обидятся, придется и им выдать. А потом на ужин не хватит сладенького…
Женщины тем временем вспоминают, как еще до холодов отряжали на прудик, что позади профилактория, небольшие отряды с удочками, и тогда на столе у всех была рыба. И тут же сетуют на то, что российская гуманитарка почему-то до них ни разу не дошла.
Вместе со взрослыми в профилактории проживают 27 детей, от мала до велика. Только у одной Елены Макаровой-Мармур их – пятеро.
- Мы из Первомайска, - улыбается молодая женщина. И уточняет: - Это за Песками. Нам повезло, если можно так сказать. Мы у мамы были, огород убирали, когда наш дом бомбить стали. У соседки 4 коровы убило. В нашем доме нет крыши, дома, можно сказать, нет…
- Нам бы с лекарствами помочь, - просит комендант Татьяна. – Противоспалительные, обезболивающие, противоаллергические, от давления… У нас три парализованных бабушки еще. Много чего надо: детское питание, масло, крупы, мыло, шампуни, лампочки, памперсы…
«ПЕСКИ КАК ПРИПЯТЬ ВЫГЛЯДЯТ»
В профилактории вообще удивительная атмосфера любви и взаимопонимания. Люди, пережившие ад, не обращают внимание на бытовые мелочи, стараясь во всем помочь друг другу. По очереди дежурят в столовой, убирают на этажах…
- Война нас всех сплотила,
Ушли обиды старых лет.
Хочу, чтоб дети с мамой жили,
И улыбался старый дед.
Наталья Тюркеджи из Песок сочинила этот стих здесь, в профилактории.
- Наши Пески сейчас как Припять выглядят, - с тоской вспоминает она. – Мы до 1991 года в 50 км от Припяти жили, потом переехали в Пески. А потом нас прогнали. Да, так и напишите: мы не беженцы, нас прогнали.
Картинки присутствия «освободителей-украинцев» в их поселениях отпечатались в памяти каждого.
- Меня дома не было, когда приехали эти… то ли батальон «Донбасс», то ли «Азов»… - морщится повар Сергей. - Все украли, золото забрали, даже две пачки сигарет. Потом, уже после грабежа, БТР подогнали и дом расстреляли, из автоматов все крошили в доме, все прострелено там. Люди спрашивали их: зачем? Ответили: мол, была информация, что там террористы засели… Бред просто…
- Нормальные люди себя так не ведут, - говорит кто-то из мужчин. - У нас под Иловайском один такой с крупнокалиберным пулеметом по забору кирпичному бил и бил, пока его свои не увели. А он орет: «Террористы там лезут и лезут, всех добью!..» То ли крыша поехала, то ли под наркотой парень был… Там вообще много таких, в этих «батальонах»…
Заходим в комнату, где живет 91-летняя Александра Антоновна Яровая. Она из поселка Чернухино. Как и все старики в ДНР, бабушка живет без положенной ей пенсии.
- Пенсию ей дадут, если мы ее обратно в Чернухино (оно сейчас под украинскими властями) перевезем, но там стреляют, и так полтора месяца в подвале просидели, - плачет ее дочь Любовь. – Мама не поймет, что делается. Она девчонкой фашистов застала, но, говорит, такого, как сейчас, не было, немцы так не обижали, как эти «освободители»…
… А в игровой комнате тем временем вовсю кипит работа: почуяв близость Нового года, дети, вооружившись ножницами, вырезают из бумаги снежинки. Встречать праздник они, скорее всего, будут здесь.
- А елка будет? А Дед Мороз? – интересуется девочка лет шести.
- Конечно! – гладят ее по головке взрослые.
Та расплывается в улыбке и куда-то убегает.
- О чем Деда Мороза попросишь? – спрашиваю 10-летнего Данилу из Дебальцево.
Тот серьезен не по годам:
- Чтобы домой скорее вернуться, с друзьями встретиться. И чтоб там войны не было…
Дедушка Мороз, ты слышал?..
Бабушка
не поймет, что делается. Она девчонкой фашистов застала, но, говорит,
такого, как сейчас, не было, немцы так не обижали, как эти
«освободители»…
Большинству из них просто некуда возвращаться: их хаты сгорели, разрушены или находятся в зоне боевых действий.
Питаются – чем Бог и добрые люди пошлют.
Для жителей единственным домом стал профилакторий завода.
Вместе со взрослыми в профилактории проживают 27 детей, от мала до велика.
Автор ограничил возможность комментирования
Комментариев нет:
Отправить комментарий