06.06.16 Интервью Игоря Стрелков интернет-газете znak-com (продолжение)
"Я пытаюсь донести [свою точку зрения] всеми силами. Я прочитал лекцию в РАНХиГС, после этого меня везде запретили. Даже на периферии. Везде идут звонки от моих бывших коллег, что «нельзя». На это вертикали власти, проникнутой всеобщей трусостью и лоялизмом, еще хватает. Вокруг меня создана мощнейшая блокада, меня запрещено упоминать. Даже господин Познер, когда говорил о «декларации фашистов», упомянул Просвирнина, Крылова, но не Стрелкова. Популярную фигуру должны забыть, а потом с ней можно будет что-то сделать. Только у них времени не хватит, у них цейтнот. Им бы лет пять.
— А пяти лет нет?
— Нет. Максимум — два года. Они сейчас ведут политику Тришкина кафтана: прохудился один кусок, они отрезают другой и зашивают. Но кафтан сокращается, везде дыры. Две войны, в которые мы наполовину влезли, а наполовину вылезли. Одну войну могли выиграть щелчком пальцев, но испугались. Полезли в другую войну, поняли, что войну там не выиграть, но ногу в капкане оставили. Контингент наш там растет, и вся сирийская армия Асада у нас на снабжении. И нет структурных реформ и даже понимания, что они необходимы. Достали из загашника Кудрина — а вдруг он сотворит чудо? А это невозможно.
«Все будут висеть между зубцами Кремля. Шучу»
— Давайте вернемся к началу разговора. Допустим, вы сможете перехватить власть, когда страна начнет рушиться. Куда тогда вы денете ваших политических оппонентов — тех же самых либералов, к примеру?
— Вам хочется, чтобы я пролил елея на вашу душу? Конечно, все будут висеть между зубцами Кремля — коммунисты, либералы, единороссы. Шутка. Хочу вас разочаровать. Этого не будет по одной простой причине. Я не потому националист, что хочу уничтожить все другие нации, а потому что мне жалко нашу, русскую нацию. Я ко всем нациям отношусь хорошо, но свою люблю больше. Мы должны иметь шанс на будущее, не стать общечеловеками — я категорически против общечеловечества. Я считаю, что без различий не будет развития. Не бывает развития в мире, где все говорят на одном убогом simple english, смотрят одни фильмы и жуют одинаковые жевательные резинки. Я за развитие каждой национальной культуры, но при этом за единство России. Это я к тому, что русский народ сильно ослаблен, и каждый человек — ценность. Конечно, к примеру, Анатолий Борисович Чубайс для меня не ценность, и люди, подобные ему, для меня — не ценность. А к рядовым либералам-белоленточникам я никаких враждебных чувств не испытываю. Я считаю, что если мы сможем добиться построения нормального государства, они найдут в нем свое место, и дай Бог, чтобы они были счастливы, богаты, чтобы у них было много детей.
— А Чубайс в таком государстве найдет свое место?
— Нет, Чубайс нет.
— Что с ним будет?
— Думаю, у него бизнес-джет имеется. В Киеве после бегства Януковича бизнес-джеты стартовали с разницей в 10 минут. А тратить потом государственные ресурсы, чтобы ловить его с именным ледорубом по всему миру… Я лучше детский садик на эти деньги построю. А его потом все равно ограбят, эти ребята стоят чего-то, только пока они здесь при власти.
— Давайте в заключение разговора поговорим про Донбасс. В свете последних заявлений Лаврова о Донбассе в составе Украины и нашем непризнании Донбасса — вы вообще не жалеете о том, что сделали?
— Нет. Не жалею. Во-первых, глупо жалеть о том, что уже сделано. Можно каяться за совершенные грехи как христианин, но жалеть о том, что я делал искренне, бессмысленно. Я шел туда не за деньгами, богатством, славой. Я шел туда помогать местному русскому населению и по мере сил и возможностей помог. Может быть, помог недостаточно, может быть, мог сделать больше. В целом же я считаю, что война, которую ведет народ Донбасса-Новороссии — верная, и если бы я ее мог довести до конца, с удовольствием довел бы до конца. Я уверен, что Киев — это русский город, и Россия без Киева — это не Россия, а РФ. РФ — не Россия, к сожалению.
— Я знаю, что вы поддерживаете связь с Донбассом. Что думаете о гуманитарной ситуации там? Например, тот же ополченец Александр Жучковский периодически пишет, что значительная часть гуманитарной помощи просто разворовывается.
— Насчет разворовывания не могу точно сказать, я не стою там со свечкой. Слухов ходит много, думаю, что значительная часть достоверна. Косвенных данных о том, что гуманитарная помощь разворовывается, много. Если бы от меня что-то зависело, я бы немедленно создал следственную комиссию из достойных доверия людей и разобрался со всем этим. Но пока я утверждать ничего не могу. Жучковскому виднее, он находится там на месте, и я не вижу смысла ему врать.
Что касается гуманитарной ситуации, голода там сейчас нет. Самый пик пришелся на зиму 2014-2015 года, когда социально необеспеченные, старики, действительно умирали с голоду. Сейчас такого нет. Но общий уровень Донбасса стремительно скатывается в нищету, потому что регион продолжает разрушаться. Хозяйственные связи с Украиной порваны, с Россией их нормальных нет. Всем заправляет мафия. На Украину идут эшелоны угля по серым схемам, шахтеры и железнодорожники денег не получают, а деньги оседают в Киеве и Донецке в отдельных руках. В этом плане ситуация отвратительная. И тут надо говорить о предательстве русского населения Донбасса Москвой, в экономическом и политическом плане. Там нищета, расслоение общества, образование новой группы олигархов, обнищание основной массы населения.
— Вы общаетесь с Александром Бородаем, с Вячеславом Малафеевым?
— Нет, ни с тем, ни с другим не общаюсь.
— Сами каждый день чем занимаетесь?
— В ежедневном режиме я сейчас веду жизнь среднюю между блогером и политическим деятелем. СМИ меня игнорируют и, поскольку ресурсов для создания полноценной политической силы нет, наша работа заключается в создании кадрированной структуры. В советской армии были дивизии развернутые и кадрированные. В кадрированных дивизиях был минимум солдатского состава, вся техника и большая часть офицерского состава. В военной ситуации дивизия при этом была готова к развертыванию в течение недели. Пока у нас нет ресурса на развернутую структуру, делаем кадрированную структуру. Ищем соратников, которые готовы работать без денег, ставим им задачи, не требующие финансирования, и готовимся к времени, когда надо будет принять толпы добровольцев. А в остальном я сейчас больше публицист и блогер, нежели политический деятель. "
"Я пытаюсь донести [свою точку зрения] всеми силами. Я прочитал лекцию в РАНХиГС, после этого меня везде запретили. Даже на периферии. Везде идут звонки от моих бывших коллег, что «нельзя». На это вертикали власти, проникнутой всеобщей трусостью и лоялизмом, еще хватает. Вокруг меня создана мощнейшая блокада, меня запрещено упоминать. Даже господин Познер, когда говорил о «декларации фашистов», упомянул Просвирнина, Крылова, но не Стрелкова. Популярную фигуру должны забыть, а потом с ней можно будет что-то сделать. Только у них времени не хватит, у них цейтнот. Им бы лет пять.
— А пяти лет нет?
— Нет. Максимум — два года. Они сейчас ведут политику Тришкина кафтана: прохудился один кусок, они отрезают другой и зашивают. Но кафтан сокращается, везде дыры. Две войны, в которые мы наполовину влезли, а наполовину вылезли. Одну войну могли выиграть щелчком пальцев, но испугались. Полезли в другую войну, поняли, что войну там не выиграть, но ногу в капкане оставили. Контингент наш там растет, и вся сирийская армия Асада у нас на снабжении. И нет структурных реформ и даже понимания, что они необходимы. Достали из загашника Кудрина — а вдруг он сотворит чудо? А это невозможно.
«Все будут висеть между зубцами Кремля. Шучу»
— Давайте вернемся к началу разговора. Допустим, вы сможете перехватить власть, когда страна начнет рушиться. Куда тогда вы денете ваших политических оппонентов — тех же самых либералов, к примеру?
— Вам хочется, чтобы я пролил елея на вашу душу? Конечно, все будут висеть между зубцами Кремля — коммунисты, либералы, единороссы. Шутка. Хочу вас разочаровать. Этого не будет по одной простой причине. Я не потому националист, что хочу уничтожить все другие нации, а потому что мне жалко нашу, русскую нацию. Я ко всем нациям отношусь хорошо, но свою люблю больше. Мы должны иметь шанс на будущее, не стать общечеловеками — я категорически против общечеловечества. Я считаю, что без различий не будет развития. Не бывает развития в мире, где все говорят на одном убогом simple english, смотрят одни фильмы и жуют одинаковые жевательные резинки. Я за развитие каждой национальной культуры, но при этом за единство России. Это я к тому, что русский народ сильно ослаблен, и каждый человек — ценность. Конечно, к примеру, Анатолий Борисович Чубайс для меня не ценность, и люди, подобные ему, для меня — не ценность. А к рядовым либералам-белоленточникам я никаких враждебных чувств не испытываю. Я считаю, что если мы сможем добиться построения нормального государства, они найдут в нем свое место, и дай Бог, чтобы они были счастливы, богаты, чтобы у них было много детей.
— А Чубайс в таком государстве найдет свое место?
— Нет, Чубайс нет.
— Что с ним будет?
— Думаю, у него бизнес-джет имеется. В Киеве после бегства Януковича бизнес-джеты стартовали с разницей в 10 минут. А тратить потом государственные ресурсы, чтобы ловить его с именным ледорубом по всему миру… Я лучше детский садик на эти деньги построю. А его потом все равно ограбят, эти ребята стоят чего-то, только пока они здесь при власти.
— Давайте в заключение разговора поговорим про Донбасс. В свете последних заявлений Лаврова о Донбассе в составе Украины и нашем непризнании Донбасса — вы вообще не жалеете о том, что сделали?
— Нет. Не жалею. Во-первых, глупо жалеть о том, что уже сделано. Можно каяться за совершенные грехи как христианин, но жалеть о том, что я делал искренне, бессмысленно. Я шел туда не за деньгами, богатством, славой. Я шел туда помогать местному русскому населению и по мере сил и возможностей помог. Может быть, помог недостаточно, может быть, мог сделать больше. В целом же я считаю, что война, которую ведет народ Донбасса-Новороссии — верная, и если бы я ее мог довести до конца, с удовольствием довел бы до конца. Я уверен, что Киев — это русский город, и Россия без Киева — это не Россия, а РФ. РФ — не Россия, к сожалению.
— Я знаю, что вы поддерживаете связь с Донбассом. Что думаете о гуманитарной ситуации там? Например, тот же ополченец Александр Жучковский периодически пишет, что значительная часть гуманитарной помощи просто разворовывается.
— Насчет разворовывания не могу точно сказать, я не стою там со свечкой. Слухов ходит много, думаю, что значительная часть достоверна. Косвенных данных о том, что гуманитарная помощь разворовывается, много. Если бы от меня что-то зависело, я бы немедленно создал следственную комиссию из достойных доверия людей и разобрался со всем этим. Но пока я утверждать ничего не могу. Жучковскому виднее, он находится там на месте, и я не вижу смысла ему врать.
Что касается гуманитарной ситуации, голода там сейчас нет. Самый пик пришелся на зиму 2014-2015 года, когда социально необеспеченные, старики, действительно умирали с голоду. Сейчас такого нет. Но общий уровень Донбасса стремительно скатывается в нищету, потому что регион продолжает разрушаться. Хозяйственные связи с Украиной порваны, с Россией их нормальных нет. Всем заправляет мафия. На Украину идут эшелоны угля по серым схемам, шахтеры и железнодорожники денег не получают, а деньги оседают в Киеве и Донецке в отдельных руках. В этом плане ситуация отвратительная. И тут надо говорить о предательстве русского населения Донбасса Москвой, в экономическом и политическом плане. Там нищета, расслоение общества, образование новой группы олигархов, обнищание основной массы населения.
— Вы общаетесь с Александром Бородаем, с Вячеславом Малафеевым?
— Нет, ни с тем, ни с другим не общаюсь.
— Сами каждый день чем занимаетесь?
— В ежедневном режиме я сейчас веду жизнь среднюю между блогером и политическим деятелем. СМИ меня игнорируют и, поскольку ресурсов для создания полноценной политической силы нет, наша работа заключается в создании кадрированной структуры. В советской армии были дивизии развернутые и кадрированные. В кадрированных дивизиях был минимум солдатского состава, вся техника и большая часть офицерского состава. В военной ситуации дивизия при этом была готова к развертыванию в течение недели. Пока у нас нет ресурса на развернутую структуру, делаем кадрированную структуру. Ищем соратников, которые готовы работать без денег, ставим им задачи, не требующие финансирования, и готовимся к времени, когда надо будет принять толпы добровольцев. А в остальном я сейчас больше публицист и блогер, нежели политический деятель. "
Комментариев нет:
Отправить комментарий