31.03.17. Заметка от Оксаны Челышевой.
"Памяти Галины Ивановны Фроловой, убитой вчерашней ночью. О гражданских жертвах Донбасса пишут мало. Да, их упоминает наблюдательная миссия ОБСЕ в своих отчетах. Но кто их читает? Политики, журналисты? Надеюсь. Но даже если миссии удается подтвердить информацию о жертве, она обезличена в этом официальном документе. У жертвы нет имени, возраста. Они просто становятся строчкой о потерях среди гражданского населения. Порой даже миссии ОБСЕ не удается выяснить все обстоятельства гибели: им не верят, их могут не пустить в морг, с ними могут отказаться говорить.
В ночь с 28 на 29 марта в Донецке погибла женщина. Ей было 75 лет. Родилась в войну и умерла из-за войны. Ее звали Галина Ивановна Фролова. У нее был домик на улице Сакко и Ванцетти в Киевском районе Донецка. Это - один из наиболее обстреливаемых районов города. Застройка, в основном, из частных домов. Не богатые. Из тех, что строились в советское время. Небольшие, с участком. У Галины Ивановны был такой, из красного кирпича, оштукатуренного и побеленного.
Фотографии с места гибели Галины Ивановны я получила от донецкого военкора Анны Долгаревой. Поэтому я могу представить, каким был мир этой женщины возраста моей мамы.
На фотографиях разрушенного дома остались обрывки оборванной мирной жизни.
На диване сидит плюшевый медведь. В старых кастрюлях растет рассада, которую Галина Ивановна собиралась превратить в осенний урожай для своей семьи. Я встречала таких бабушек, которые ни за что и никогда не смогут бросить свой дом, свой сад, свою собаку во дворе. У них давление, болят ноги, но утром они выходят в огород и начинают копаться на грядках. Так и Галина Ивановна, скорее всего, всю жизнь работала и порой любовалась на те первые весенние цветы у стен родного дома, которые не смогли скосить осколки.
Эти фотографии говорят именно о такой жизни Галины Ивановны. И вот… все разрушено. Военкор Анна была на руинах этого дома и этой жизни. “Этот район сильно обстреливается с Авдеевки, начиная с январского обострения. - объясняет Анна. - Параллельная улица - Неделина, тоже частный сектор. Там 31 января была убита другая пенсионерка, Людмила Третьякова”.
Анна поговорила с соседями погибшей женщины: “Она была вежливой и аккуратной. У нее осталась дочка. В момент смерти она разговаривала с дочкой по телефону, и вот так получилось, что дочь слышала, как ее убили. Вроде бы она погибла сразу”.
Местные жители говорят, что какое-то время после обстрела 31 января было потише, но “последнюю неделю снова часто звучали громкие взрывы, а “обстрел сегодня был как 31 января”.
Киевский район Донецка - место печальное. В результате ночного обстрела, который начался примерно в 23.30 28 марта, пострадали следующие дома:
Девятиэтажный дом по ул. Аристова
Попадание в квартиру в доме по улице Чапаева 4 с последующим возгоранием.
Ул. Чапаева 9 и 10 (общежитие) - повреждено остекление
Попадание в крышу по Бетховена 7
Сакко и Ванцетти, 56 - место гибели Галины Ивановны Фроловой.
Военкор Анна рассказывает: “Последнюю неделю почти каждый день обстрелы. Где-то с 20 марта, когда ВСУ попытались прорваться под Коминтерново. Сильнее всего страдает Докучаевск, Петровский район Донецка - туда стреляют с Марьинки, Киевский (это вот сегодня) - стреляют с Авдеевки и Песок, ну и южные села, Коминтерново то же, Саханка, Ленинское. Они почти пустые, там разрушения даже в сводках не всегда фигурируют”. Я наталкиваюсь на “почти” и спрашиваю, сколько людей скрыты за этим коротким словом. Анна отвечает: “Из 800 примерно около сотни. В основном, ехать некуда. Но бывает так, что есть куда, но им жалко расставаться с привычным жизненным укладом, и они надеются на “авось”.
На одной из фотографий, присланных Анной, на фоне кирпичной стены взлетает белый голубь. “Чей это дом?” и Анна отвечает: “Это - многоэтажный дом, но там сейчас живет очень мало людей. Чапаева 4. Снаряд залетел в квартиру, но она была пустой: хозяева съехали некоторое время назад, во время февральского обострения”.
Военкор Анна пишет: “Они оставили дома вещи, оставили старинный самовар и причудливую посуду. Дыра во всю стену, в нее заходит ветер, пахнет влажностью и гарью. И старинная посуда лежит в золе. К ней уже не вернутся. Зачем, зачем все это…”
Военкор Анна. Хрупкая девушка с тонкими чертами лица. Любит своего кота. Наконец нашла своего любимого мужчину, за которого вышла замуж через неделю после знакомства. На войне - как на войне. В другой мирной жизни у нее вышло несколько сборников стихов и она недавно вернулась с поэтического фестиваля в Санкт-Петербурге.
Она пока нигде не читала свое последнее стихотворение. Написанное сегодня, после того как она увидела белого голубя на фоне разбитого дома.
Белая птица поднимается над сгоревшим домом.
Пахнет гарью и порохом, и чем-то уже знакомым –
сладковатым смертным запахом. Слушай; кто мы –
кто мы ныне, с нашей молодостью военной,
провожала тебя с утра - не ревела, в стены
коридора - только - вцепившись, стояла.
И молчала, молчала, молчала, молчала, молча?" h
"Памяти Галины Ивановны Фроловой, убитой вчерашней ночью. О гражданских жертвах Донбасса пишут мало. Да, их упоминает наблюдательная миссия ОБСЕ в своих отчетах. Но кто их читает? Политики, журналисты? Надеюсь. Но даже если миссии удается подтвердить информацию о жертве, она обезличена в этом официальном документе. У жертвы нет имени, возраста. Они просто становятся строчкой о потерях среди гражданского населения. Порой даже миссии ОБСЕ не удается выяснить все обстоятельства гибели: им не верят, их могут не пустить в морг, с ними могут отказаться говорить.
В ночь с 28 на 29 марта в Донецке погибла женщина. Ей было 75 лет. Родилась в войну и умерла из-за войны. Ее звали Галина Ивановна Фролова. У нее был домик на улице Сакко и Ванцетти в Киевском районе Донецка. Это - один из наиболее обстреливаемых районов города. Застройка, в основном, из частных домов. Не богатые. Из тех, что строились в советское время. Небольшие, с участком. У Галины Ивановны был такой, из красного кирпича, оштукатуренного и побеленного.
Фотографии с места гибели Галины Ивановны я получила от донецкого военкора Анны Долгаревой. Поэтому я могу представить, каким был мир этой женщины возраста моей мамы.
На фотографиях разрушенного дома остались обрывки оборванной мирной жизни.
На диване сидит плюшевый медведь. В старых кастрюлях растет рассада, которую Галина Ивановна собиралась превратить в осенний урожай для своей семьи. Я встречала таких бабушек, которые ни за что и никогда не смогут бросить свой дом, свой сад, свою собаку во дворе. У них давление, болят ноги, но утром они выходят в огород и начинают копаться на грядках. Так и Галина Ивановна, скорее всего, всю жизнь работала и порой любовалась на те первые весенние цветы у стен родного дома, которые не смогли скосить осколки.
Эти фотографии говорят именно о такой жизни Галины Ивановны. И вот… все разрушено. Военкор Анна была на руинах этого дома и этой жизни. “Этот район сильно обстреливается с Авдеевки, начиная с январского обострения. - объясняет Анна. - Параллельная улица - Неделина, тоже частный сектор. Там 31 января была убита другая пенсионерка, Людмила Третьякова”.
Анна поговорила с соседями погибшей женщины: “Она была вежливой и аккуратной. У нее осталась дочка. В момент смерти она разговаривала с дочкой по телефону, и вот так получилось, что дочь слышала, как ее убили. Вроде бы она погибла сразу”.
Местные жители говорят, что какое-то время после обстрела 31 января было потише, но “последнюю неделю снова часто звучали громкие взрывы, а “обстрел сегодня был как 31 января”.
Киевский район Донецка - место печальное. В результате ночного обстрела, который начался примерно в 23.30 28 марта, пострадали следующие дома:
Девятиэтажный дом по ул. Аристова
Попадание в квартиру в доме по улице Чапаева 4 с последующим возгоранием.
Ул. Чапаева 9 и 10 (общежитие) - повреждено остекление
Попадание в крышу по Бетховена 7
Сакко и Ванцетти, 56 - место гибели Галины Ивановны Фроловой.
Военкор Анна рассказывает: “Последнюю неделю почти каждый день обстрелы. Где-то с 20 марта, когда ВСУ попытались прорваться под Коминтерново. Сильнее всего страдает Докучаевск, Петровский район Донецка - туда стреляют с Марьинки, Киевский (это вот сегодня) - стреляют с Авдеевки и Песок, ну и южные села, Коминтерново то же, Саханка, Ленинское. Они почти пустые, там разрушения даже в сводках не всегда фигурируют”. Я наталкиваюсь на “почти” и спрашиваю, сколько людей скрыты за этим коротким словом. Анна отвечает: “Из 800 примерно около сотни. В основном, ехать некуда. Но бывает так, что есть куда, но им жалко расставаться с привычным жизненным укладом, и они надеются на “авось”.
На одной из фотографий, присланных Анной, на фоне кирпичной стены взлетает белый голубь. “Чей это дом?” и Анна отвечает: “Это - многоэтажный дом, но там сейчас живет очень мало людей. Чапаева 4. Снаряд залетел в квартиру, но она была пустой: хозяева съехали некоторое время назад, во время февральского обострения”.
Военкор Анна пишет: “Они оставили дома вещи, оставили старинный самовар и причудливую посуду. Дыра во всю стену, в нее заходит ветер, пахнет влажностью и гарью. И старинная посуда лежит в золе. К ней уже не вернутся. Зачем, зачем все это…”
Военкор Анна. Хрупкая девушка с тонкими чертами лица. Любит своего кота. Наконец нашла своего любимого мужчину, за которого вышла замуж через неделю после знакомства. На войне - как на войне. В другой мирной жизни у нее вышло несколько сборников стихов и она недавно вернулась с поэтического фестиваля в Санкт-Петербурге.
Она пока нигде не читала свое последнее стихотворение. Написанное сегодня, после того как она увидела белого голубя на фоне разбитого дома.
Белая птица поднимается над сгоревшим домом.
Пахнет гарью и порохом, и чем-то уже знакомым –
сладковатым смертным запахом. Слушай; кто мы –
кто мы ныне, с нашей молодостью военной,
провожала тебя с утра - не ревела, в стены
коридора - только - вцепившись, стояла.
И молчала, молчала, молчала, молчала, молча?" h
14K
Комментариев нет:
Отправить комментарий